Значение писем Минфина, разъясняющих применение налогового законодательства, уменьшается. На днях замминистра финансов РФ Сергей Шаталов подписал письмо, которое позволяет не применять позиции Минфина, изложенные в его письмах, если они противоречат правовым позициям суда. Письма Минфина прекращают применяться с момента размещения судебного акта, содержащего правовую позицию, в информационной базе. Письмо, подписанное Сергеем Шаталовым, пока не опубликовано, но 14 ноября оно обсуждалось экспертами на 11-ом международном семинаре "Налоги и ТЭК — 2014" в рамках форума "Право ТЭК — 2013".
Разъяснения налогового законодательства оказались важны, в частности, для тех крупных компаний, которые заключили с ФНС горизонтальные соглашения о налоговом контроле. Опытом делилась сотрудница налогового управления ОАО "Северсталь" Ольга Ваганова. "Северсталь" стала одной из пяти компаний, заключивших соглашения с ФНС. Соглашение было заключено в конце марта, то есть опыт взаимодействия насчитывает полгода. Формально соглашение заключено не с ФНС, а с МРИ № 5, в которой состоит на учете "Северсталь", однако в группу по взаимодействию представители ФНС вошли.
"Северсталь" предоставила налоговикам доступ в систему бухучета компании — программу SAP. Формат общения определен протоколом информационного взаимодействия: компания дает налоговикам неофициальные пояснения по текущим вопросам. Эти пояснения, однако, инспекция не может требовать в специально оговоренные периоды "молчания" и не может использовать в рамках налоговых проверок. Компания, в свою очередь, может направлять в инспекцию свои запросы. На практике "Северсталь" направила два запроса (один — четыре месяца назад), но ответов пока не получила — запросы переадресованы в ФНС. Польза, которую компания ощутила от взаимодействия с инспекцией, по мнению Ольги Вагановой, заключается в сокращении объема документов, представляемых для проверок. Заметно сократились и налоговые претензии: за 2007–2008 годы по актам проверок компании были предъявлены требования почти на 2 млрд руб., а за 2009–2010 — на 263 млн руб. (при сопоставимых оборотах компании).
Соглашения с ФНС вызвали в зале вопросы. "Вы взяли себе перманентную налоговую проверку!" — отметил замдиректора судебного департамента ОАО "Роснефть" Эдуард Годзданкер. "Мы этого не заметили!" — возразила Ольга Ваганова. С тем, что требования налоговиков о предоставлении "лишних" документов можно оспорить в суде, Ольга Ваганова согласилась, но констатировала, что соглашение с ФНС в этом отношении "экономит время". "Мы получили инспекцию с человеческим лицом", — подчеркнула Ольга Ваганова. В зале это вызвало улыбку.
Замначальника управления ФНС по досудебному урегулированию налоговых споров Дмитрий Казанский рассказал, что в Нидерландах, опыт которых пристально изучала ФНС, соглашения о налоговом контроле похожи на выездную налоговую проверку. Отношения компаний с налоговиками, однако, в европейских странах определяются по соглашению сторон — в законе они не формализованы (формализация есть в США). "По соглашению права и обязанности не возникают — они предусмотрены Налоговым кодексом", — уточнил Дмитрий Казанский. По его словам, соглашения позволяют компаниям заранее оценивать риски управленческих решений. Кроме того, соглашения могут помочь преодолеть психологические барьеры между налоговыми органами и налогоплательщиками.
Более точечные соглашения крупные компании заключают с налоговиками по специальным вопросам — например, по трансфертному ценообразованию. К соглашениям подталкивает, в частности, изменение подходов к делам: в 2009–2011 годах размер претензий к компаниям возрос в несколько раз — налоговые органы стали использовать внутренние источники информации и глубже проникать в тайны компаний.
Об анализе налоговых рисков компании подробно рассказал руководитель налогового департамента ЗАО "Комплексные Энергетические Системы" Станислав Геворков. Он попытался структурировать налоговые риски, выделяя те, на которые можно повлиять, и те, на которые повлиять нельзя. К рискам, не поддающимся влиянию, докладчик отнес управленческие решения, а "создание черных оптимизационных схем". На изменение нормативных и правоприменительных подходов, напротив, влиять можно — подавать уточненные налоговые декларации, отслеживать появление прецедентов и информировать о них сотрудников компании. Дмитрий Казанский, правда, поинтересовался, судебный акт какого уровня компания будет считать прецедентом и закрепит в своей учетной политике. Четкого ответа не последовало. Вопрос об уровне судебных актов был основным и при обсуждении в кулуарах нового письма Минфина за подписью Сергея Шаталова.
Внимание участников дискуссии привлекло и изменение правил досудебного урегулирования налоговых споров. Правила изменились в июле, когда были приняты поправки в первую часть Налогового кодекса (основные — в Законе № 153-ФЗ от 2 июля) и разъяснения Пленума ВАС. Дмитрий Казанский пояснил, что сразу в суд можно обжаловать только решения ФНС. По общему правилу жалобы в налоговых органах рассматриваются без участия налогоплательщиков — исключения составляют случаи, когда инспекция нарушила процедуру, вышестоящий налоговый орган решение инспекции отменил по процессуальным основаниям и стал рассматривать налоговый спор заново. По статистике число жалоб в налоговых органах сейчас сократилось по сравнению с первоначальным рывком в 2008–2009 годах, а число судебных дел в 2012 году по сравнению с 2008 годом сократилось вдвое (по суммам, правда, налоговые органы выигрывают более чем в 50% случаев).
Представители компаний согласились, что налоговые органы нередко удовлетворяют жалобы, не доводя дела до суда. Проблема, однако, есть на досудебной стадии, когда спорная сумма может быть списана со счета компании, а обращаться в суд затруднительно. Эдуард Годзданкер высказал мнение, что в суд всегда можно обратиться и без соблюдения внесудебного порядка, предъявив имущественный иск. Дмитрий Казанский возразил: по мнению ФНС, такое обращение можно рассматривать как обход закона.
