Премьер-министр Дмитрий Медведев в ходе рабочей встречи заслушал президента "Транснефти" Николая Токарева о результатах деятельность в прошлом году и планах на ближайшие годы.

2017 год компания отработала стабильно, заверили премьера. Прокачано около 477 миллионов тонн нефти, что составляет почти 90 процентов всей добычи в России, на экспорт — 233 миллиона. Также по системе компании прошло 33 миллиона тонн нефтепродуктов. "Выручка компании более 800 миллиардов. Налогов в бюджеты всех уровней — 130 миллиардов рублей. Чистая прибыль компании 186 миллиардов, дивидендов выплачено 58 миллиардов", — сообщил Токарев. В текущем году "Транснефть" ожидает таких же объемов транспортировки и, возможно, даже немного больше. "В зависимости от того, будет продлена или не продлена договоренность с ОПЕК", — уточнил глава компании.

На капитальные вложения планируется направить 256 миллиардов рублей, значительную часть — в капитальный ремонт и реконструкцию действующих нефтепроводов. "Поскольку технический ресурс значительной части из них, примерно 40 процентов, уже приближается к предельному. Основное внимание теперь будем уделять этой теме", — заверил президент "Транснефти".

Кроме того, есть намерения довести до проектных отметок нефтепровод "Восточная Сибирь — Тихий океан". Особое внимание в "Транснефти" уделяют вопросам импортозамещения. Запущенный в 2016 году завод, выпускающий нефтяные насосы, полностью закрыл потребности трубопроводной отрасли и заинтересовал своей продукцией ряд зарубежных компаний. А в мае начнутся пусконаладочные работы на заводе, который будет производить электроприводы для этих нефтяных насосов.

В целом "Транснефть" на 93 процента обеспечена отечественной продукцией. Оставшиеся 7 процентов — это электроника, средства связи, которые просто не производятся в России. "Но к 2020 году мы должны довести процент отечественной продукции, которая закупается "Транснефтью", до 97 процентов, — помнит глава компании о задачах. — Это реально и выполнимо. У нас все для этого есть, предусмотрено в том числе и финансирование".

— Это очень важное направление, — подчеркнул Дмитрий Медведев. — Импортозамещение является ключевой составляющей экономического развития, в том числе в области нефти, транспортировки нефти, нефтепереработки и вообще всего набора сервиса, который связан с углеводородами.

Сергей Белов

В прошлом году "Газпром" поставил "абсолютный рекорд по экспорту газа в Европу за всю историю советской и российской газовой промышленности", сообщил 6 февраля на встрече с инвесторами в Нью-Йорке зампред правления компании Александр Медведев. Поставки достигли 194,4 млрд куб. м газа, добавил он. Свою рыночную долю "Газпром" оценивает в 34,7%, говорится в презентации компании (официальные данные по потреблению газа в Европе в 2017 г. еще не опубликованы). Последний раз этот показатель снижался в 2012 г. и составил 26%. С тех пор был почти непрерывный рост. Всего же за пять лет доля "Газпрома" на рынке Европы увеличилась на 9 п. п., или на 34%.

Рост поставок связан с увеличением потребления газа в Европе, указывает Медведев. Но доля российской компании растет быстрее рынка, подчеркнул он. При этом "Газпром" ожидает роста импорта газа в Европу к 2035 г. на треть или даже в 1,5 раза до 393-459 млрд куб. м в год. Удобная контрактная модель и гибкость в маршруте доставки газа позволят компании и дальше наращивать присутствие в Европе, уверен Медведев. Серьезной конкуренции с остальными, в первую очередь американскими производителями газа "Газпром" не ожидает.

"Нас несколько лет пугали существенной утратой рыночных позиций в Европе, а в итоге 2017 год завершился очередным рекордом по экспорту российского трубопроводного газа, а 2018 год начался с поставок российского СПГ в США (поставка первой партии с "Ямал СПГ" в Бостон. — "Ведомости"), — сказал начальник управления департамента 123 "Газпрома" Кирилл Полоус. — При этом наплыва американского СПГ в Европу мы так и не увидели".

У "Газпрома" есть возможность и продолжать поставки в Европу, и увеличивать долю на рынке, считает директор отдела корпораций Fitch Дмитрий Маринченко. Экспортные газопроводы и добычные мощности компании загружены далеко не на 100%. "Низкие издержки должны помочь "Газпрому" успешно конкурировать с другими производителями, в том числе с американским СПГ. Также "Газпрому" на руку уменьшение собственной добычи в Европе", — говорит Маринченко. С другой стороны, мощностей по производству и транспортировке газа в мире становится все больше, это значит, что получать те сверхприбыли, которые концерн имел до 2014 г., будет проблематично, напоминает эксперт.

"Я думаю, что в среднесрочной перспективе есть ниша и по физическим объемам, и по доле, — считает замдиректора Фонда национальной энергобезопасности Алексей Гривач. — Добыча в Европе продолжает падение, а спрос на фоне действий по выводу угля и атомной энергии из энергобаланса может способствовать продолжению роста импорта трубопроводного газа".

Но аналитик "Сбербанк CIB" Валерий Нестеров считает, что "Газпром" может и не увеличить долю в Европе. "Нужно учитывать в том числе и конкуренцию со стороны СПГ и брать во внимание то, что на экономику в газовом вопросе часто накладывается политический отпечаток", — считает эксперт.

Опасения в Европе по поводу роста роли "Газпрома" как ключевого поставщика газа никуда не исчезнут, возражает Маринченко. "Но с точки зрения энергетической безопасности для Европы гораздо важнее не уменьшать закупки, а иметь инфраструктуру, которая в случае чего поможет переключиться, пусть и не полностью, на альтернативных поставщиков, эта инфраструктура в виде терминалов по регазификации СПГ и перемычек медленно, но строится, — говорит Маринченко. — Заставить европейские компании покупать меньше газпромовского газа вряд ли удастся — покупатели будут в первую очередь руководствоваться ценой, а не политикой".

Артур Топорков, Виталий Петлевой

Цены на нефть находятся на максимальной отметке за три года: в январе цена Brent достигла $70 за баррель. Но у нефтяников эта ситуация не вызывает столь же радостных эмоций, как в середине 2000-х или начале 2010-х годов. На недавнем форуме в Давосе глава ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов предупреждал, что жадность производителей может привести к сценарию середины 2000-х годов: быстрый рост цен на нефть будет стимулировать инвестиции в альтернативную энергетику и впоследствии приведет к резкому спаду цен на углеводороды. По мнению Алекперова, избыточное предложение на рынке сократилось и уже в апреле можно подумать об осторожном выходе из соглашения ОПЕК+ об ограничении добычи.

Аргументы против жадности

"Слон в комнате", или неудобная правда, которую стараются не замечать, — это долгосрочные прогнозы спроса на нефть. С большой вероятностью спрос достигнет пика в 2030-2040 годах и затем начнет падать. Основные причины — повышение энергоэффективности, развитие энергетики на основе возобновляемых источников энергии (ВИЭ) и распространение электромобилей. Поэтому рост цен на нефть сейчас не только несет компаниям дополнительные доходы, но и приближает конец "нефтяной эры".

Высокие цены на нефть — стимул для альтернативных технологий. За последние пять лет ввод новых генерирующих мощностей на основе ВИЭ превзошел все ожидания. Развитие электромобилей привело к тому, что ведущие страны и автопроизводители планируют отказаться от новых автомобилей с двигателями внутреннего сгорания в 2030-2040 годах. Инвестиции в альтернативные технологии исчисляются сотнями миллиардов долларов в год. По оценкам Международного энергетического агентства, инвестиции в повышение энергоэффективности и ВИЭ составили в 2016 году $548 млрд, инвестиции только в ВИЭ с 2011 года ежегодно превышают $300 млрд. Эксперты изменили свои взгляды на будущее ископаемого топлива: новый консенсус предполагает, что спрос на нефть достигнет своего пика в перспективе 20-30 лет.

В середине января большой резонанс вызвала публикация главного экономиста BP Спенсера Дейла и директора Оксфордского института энергетических исследований Бассама Фаттуха, в которой эксперты попытались суммировать текущие тенденции.

Точную дату для пика спроса на нефть спрогнозировать все-таки нельзя, считают Дейл и Фаттух. У традиционной энергетики еще много возможностей для сопротивления. Удобство и низкая стоимость использования привычных технологий будут препятствовать переходу к "зеленой" энергетике. Можно выделить три ключевых фактора, от которых будет зависеть длительность "нефтяной эры".

1. Эффективность технологий

За счет повышения эффективности двигателей внутреннего сгорания автопроизводители могут снизить расход автомобильного топлива с 8 до 4 л на 100 км. Это будет сдерживать рост спроса на нефть, но и замедлит переход на электромобили. Повышение эффективности продолжается и в сфере добычи нефти, в особенности в сланцевой отрасли США. Сланцевые производители будут ориентироваться не на ОПЕК и Россию, а на конкуренцию со стороны "зеленых" технологий.

2. Повышение конкуренции на рынке нефти.

Риск оставить в земле рентабельные ресурсы будет стимулировать ведущих производителей не ограничивать поставки, а увеличивать объемы добычи, вытесняя с рынка игроков с высокими издержками. Чем раньше производители перейдут к новой стратегии "больше добычи, ниже цены", тем дольше может продлиться "нефтяной век".

3. Диверсификация нефтяных экономик.

Правительства зависимых от экспорта нефти стран финансируют большую часть социальных обязательств за счет сырьевых доходов. Поэтому высокая зависимость от нефти будет препятствовать переходу этих стран к стратегии "больше добычи, ниже цены". Сейчас мы видим это на примере договора ОПЕК+. Но чем раньше страны-экспортеры смогут снизить свою зависимость от нефти и сменить стратегию, тем дольше продлится "нефтяная эра" и тем дольше такие страны смогут получать доходы от экспорта.

Так что критика главы ЛУКОЙЛа в адрес ОПЕК+ соответствует долгосрочным интересам нефтедобытчиков.

Судьба сделки

Однако возможный запрос на выход из ОПЕК+ со стороны российских компаний (ранее сообщалось, что против продления соглашения выступала "Газпром нефть") вряд ли связан с перспективой 20-30 лет, скорее с насущными проблемами. Есть вероятность, что ограничения в рамках договора ОПЕК+ будут продлены на третий год — до конца 2019-го, а такое решение несет немало рисков.

Дело в том, что текущий уровень цен объясняется не только фундаментальными факторами (соглашением ОПЕК+ и снижением коммерческих запасов), но и конъюнктурными. К последним относятся политическая напряженность на Ближнем Востоке, аварии на нефтепроводах и главное — небывалый рост спроса на нефтяные фьючерсы со стороны хедж-фондов. В сумме по шести основным фьючерсным контрактам на нефть и нефтепродукты хедж-фонды увеличили длинные позиции в январе до рекордных 1,6 млн барр. в сутки, что на 80% больше, чем в июне 2017 года. Такого всплеска активности не было даже в 2007-2008 годах.

В этих условиях неприятный сюрприз может преподнести сланцевая добыча в США. Рынки продолжают ориентироваться на данные о буровой активности в сланцевой отрасли, но драйвером для роста добычи сейчас являются не объемы бурения, а возможности по заканчиванию скважин. Из-за нехватки мощностей и расходных материалов для гидроразрыва пласта в 2017 году сланцевые компании не смогли довести до добычи свои объемы бурения и отправили в запас 2 тыс. пробуренных, но не законченных скважин (DUC-скважин). Это составило 15% от количества всех пробуренных скважин.

В результате возможен сценарий, при котором активность сланцевой отрасли вызовет спад цен на нефть во второй половине 2018 года и поставит ОПЕК+ перед необходимостью продлить договор еще на год. Продление ограничений лишь на полгода будет неубедительным, так как сезонный пик добычи и спроса приходится на вторую половину года.

Но чем дальше длится сделка ОПЕК+, тем меньше выгод и больше противоречий между добытчиками, вошедшими в договор. С одной стороны, все сильнее риск остаться не у дел: потерять рыночную долю и вернуться к ценам на уровне $50 за баррель. С другой — выгоды от сделки распределяются неравномерно среди участников ОПЕК+, и эта неоднородность со временем растет. В худшем положении окажутся компании, инвестировавшие большие средства, но не успевшие вывести добычу на рынок до заключения договора в конце 2016 года.

Год спустя при продлении сделки участники ОПЕК+ договорились о промежуточной встрече в середине 2018 года. И это может быть подходящим моментом, чтобы объявить о постепенном смягчении ограничений на добычу. Но основные акторы договора — власти России и Саудовской Аравии — похоже, довольны эффективностью соглашения и не допускают даже намека на необходимость постепенного выхода из него. И значит, договор ОПЕК+ может встать в один ряд с программой количественного смягчения ФРС США и другими временными стимулирующими мерами, которые легко ввести, но затем тяжело свернуть, так как сначала регулятор управляет рынком, но затем уже рынок управляет регулятором.

Виктор Курилов, старший эксперт Института энергетики и финансов