Сделка по покупке 19,5% "Роснефти" у "Роснефтегаза" QHG Oil (совместное предприятие суверенного фонда Катара Qatar Investment Authority, QIA, и трейдера Glencore) за 10,2 млрд евро может включать обратный выкуп части пакета QIA, пишет The Wall Street Journal (WSJ) со ссылкой на источники, знакомые со структурой сделки. По данным издания, сделка стала фактически срочным займом для балансировки российского бюджета, причем об обратном выкупе договорились лично президент России Владимир Путин и эмир Катара Тамим бен Хамад Аль Тани. Срок действия соглашения — до 10 лет, пишет газета. Источник "Интерфакса", знакомый с параметрами прошлогодней сделки, добавил, что у консорциума есть обязательство не продавать пакет в течение определенного периода (его временные границы он не уточнил).

Представитель президента Дмитрий Песков назвал информацию WSJ "эвентуальным рассуждением" и отметил, что она некорректная и "не возможна", передает "Интерфакс".

Изначально QHG Oil договаривалась о покупке 19,5%-ной доли у "Роснефтегаза", соответственно, если опцион и был, он должен был быть именно с "Роснефтегазом", говорит аналитик "Атона" Александр Корнилов. Представитель "Роснефти" отказался комментировать информацию, касающуюся "Роснефтегаза", а представитель Glencore заявил, что "покупка доли в "Роснефти" не включала колл-опцион для "Роснефти", "Роснефтегаза" или России по обратному выкупу части или полного пакета, который достался совместному предприятию QIA и Glencore". Представитель QIA добавил, что QHG Oil единолично распоряжается акциями "Роснефти". "Компания имеет право продать акции "Роснефти" кому угодно и когда угодно, когда ей будет удобно. Пут- и колл-опционов у участников сделки нет", — отметил представитель QIA.

По мнению источников WSJ, в том, чтобы акции вернулись "Роснефти", были заинтересованы обе стороны сделки. Катар помимо политических выгод сейчас позднее хотел бы перепродать акции дороже. С российской стороны за обратный выкуп выступал главный исполнительный директор "Роснефти" Игорь Сечин, пишет WSJ. Сечин вышел на Glencore с предложением о сделке по личному указанию Путина, "которому были нужны деньги после бюджетного сжатия 2016 г., когда цены на нефть упали к 12-летним минимумам". Сам Путин публично говорил, что государство продает части пакетов госпредприятий не потому, что не хватает денег на какие-то конкретные направления бюджетных расходов, а в том числе потому, что "это улучшает структуру экономики".

Сделка вызывала вопросы у Fitch: "схема владения пакетом акций "Роснефти" не ясна", позже агентство сообщило, что сделка не вызывает у него вопросов. В прозрачности структуры сделки сомневались собеседники "Ведомостей" в правительствах и банкиры.

QHG Oil создана на паритетной основе, т. е. доля катарского фонда составляет 9,75%. В среду на Московской бирже этот пакет стоил 318,2 млрд руб. За ближайшие 10 лет "Роснефтегаз" может аккумулировать 570 млрд руб. дивидендов от "Интер РАО", "Газпрома" и "Роснефти" без учета налогов и если дивиденды останутся на уровне 2016 г., посчитал Корнилов.

Вряд ли Glencore и QIA — конечные покупатели, когда трейдер и фонд заходят в столь крупную компанию через несколько офшорных компаний, это вызывает подозрения, отмечает управляющий GL Asset Management Сергей Вахрамеев. Glencore ни разу до этого момента не покупала существенную долю в такой крупной нефтяной компании, а у QIA нет возможности получить синергию с катарскими проектами, так что, по сути, эти компании — обычные миноритарии, которые, скорее всего, могли получить определенную защиту от рисков во время сделки, рассуждает Вахрамеев.

Виталий Петлевой, Сергей Смирнов

К 2022 году на польско-украинской границе появится газовый хаб, который, по задумке сторон, поможет странам Центральной и Восточной Европы снизить зависимость от поставок из России и привести ценообразование к европейским стандартам. Получится ли — большой вопрос, но для Москвы риски минимальны, учитывая строящиеся "Северный поток — 2" и "Турецкий поток".

Вероятность сотрудничества Киев и Варшава обсудили на польско-украинской газовой конференции, пояснив, что действия стран — ответ на строительство Россией трубопроводов в обход Восточной Европы. По оценкам экспертов, маловероятно, что хаб будет ликвидным даже через пять лет, к тому же ни один поставщик сжиженного природного газа (СПГ), на которого возлагает надежды Польша, не согласится привязать цены к новому хабу.

Мощность планируемого к строительству газового соединения — восемь миллиардов кубометров в год, сообщил замминистра энергетики и угольной промышленности Украины Игорь Прокопив. Идея не нова: до этого она всплывала в октябре 2016 года. Хаб позволит доставлять газ из Западной Европы в Центральную и Восточную, в том числе на Украину (осенью речь шла еще и о Южной Европе), а собственные потребности Польша дополнительно покроет импортом СПГ. Сверх этого выпадающие объемы предоставит проект Baltic Pipe: по трубопроводу потечет норвежский газ с шельфа Северного моря через Данию в Польшу.

Проект Baltic Pipe — тоже давняя идея и пока находится на ранних стадиях (точный маршрут еще не прописан, оценка воздействия на окружающую среду не проведена, и в этом плане "Северный поток — 2" его обгоняет). Вопрос о формате финансирования решат не ранее 2018 года, сообщал датский системный оператор. На реализацию и ввод в строй трубы уйдет минимум пять-шесть лет, уточнял ранее министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский. Обсуждаемая экономически целесообразная пропускная способность, по словам вице-президента польской PGNiG Мачея Возняка, — семь миллиардов кубометров.

Российский газ обеспечивает потребности стран Евросоюза на 34 процента, оценивал по итогам прошлого года "Газпром". Еще треть приходится на норвежские поставки. При этом в Восточной и Центральной Европе доля России выше: например, выше трети газового импорта страна обеспечивает Австрии, Венгрии, Германии, Словакии, Словении, Чехии (по итогам 2015 года). Польша не исключение: она закупает около двух третей объемов потребления у "Газпрома" (десять миллиардов кубометров) и в попытке диверсифицировать импорт приобретает СПГ на спотовых рынках. Во второй половине июня туда прибудет первый танкер с американским СПГ, плюс PGNiG уже заключила контракт с катарским производителем.

У Польши есть действующий терминал СПГ на пять миллиардов кубометров (планируется его расширить до 7,5 миллиарда), а также плавучий терминал на четыре миллиарда. Теоретически эти объемы смогут закрыть импорт из России, но вопрос о цене пока лучше оставить за скобками, считает аналитик Энергетического центра бизнес-школы Сколково Александр Собко.

"На Украину этих объемов уже не хватит, но она и без того импортирует сейчас газ из Европы. Конечно, пока это российский "реверсный" газ, но объемы импорта относительно европейского рынка невелики, так что в перспективе это может быть и любой другой газ из европейской ГТС, — говорит он. — Другое дело, что в перспективе как минимум ближайших десяти лет, а скорее дольше, ни один продавец СПГ не согласится продавать свой товар с ценовой привязкой к вновь создаваемому польско-украинскому хабу. Экспортеры СПГ не всегда готовы даже к продажам по ценам NBP (британский хаб, ведущий индикатор европейского спотового рынка газа. — Прим. ред.), предпочитая нефтяную ценовую привязку".

Создать еще один газовый хаб и торговую площадку относительно нетрудно, гораздо сложнее — обеспечить ликвидность, чтобы цены не были подвержены манипуляциям и их признали все участники рынка. В Европе таких площадок более десяти, своя есть и в Польше, но по-настоящему ликвидных из них две (голландская TTF и собственно NBP). За этим стоит огромная, многолетняя работа в двух финансово развитых и стабильных странах Европы, подчеркивает Собко.

"Конечно, в активе у Украины — огромные хранилища на западных границах (и видимо именно их страны хотят использовать в качестве приманки для своего хаба). Другое дело, что в случае прекращения российского транзита их ценность резко снижается, так как находятся они на окраине европейского газового рынка", — заключает собеседник "РГ".

Александра Воздвиженская