Март 2020 года станет, видимо, худшим месяцем для нефтяной отрасли за всю ее историю. Общемировой бенчмарк Brent пробил психологический предел $25 за баррель, а американский WTI доходил до $20-21. Все очевиднее, что впереди длительный период низких цен. Коронавирус является главным виновником — МВФ прогнозирует глобальную рецессию впервые с 2009 года. Смогут ли Россия и Саудовская Аравия договориться и смягчить ценовой шок?
Новости из Техаса
В немалой степени ситуация зависит от состояния сланцевой добычи в США, нанести удар по которой, похоже, и хотела Россия, выходя из сделки ОПЕК+. Дела у сланцевых компаний довольно плохи. Эпидемия коронавируса вытесняет проблемы американских нефтяников из повестки конгресса и общенациональных СМИ. Более того, вдобавок к снижению мировых цен карантин неминуемо повлечет за собой ощутимое падение спроса на нефтепродукты и нефть и внутри США — уровень промышленной активности упадет, и нефтеперерабатывающим заводам придется функционировать с пониженной загрузкой.
На этом фоне Техасская железнодорожная комиссия (ТЖК), старейший регулятор в США, в чье ведение входит надзор за нефтяным сектором ключевого для сланцевой отрасли штата, впервые с 1973 года стала обсуждать возможность нормирования американской нефтедобычи. Высокопоставленные лица ТЖК предположили, что Вашингтон мог бы договориться с Россией и Саудовской Аравией о совместном урезании добычи примерно на 10%.
Озабоченность американских властей понятна: усредненные показатели безубыточности добычи в двух основных районах сланцевого бума в США, Пермском бассейне и бассейне Игл Форд, находятся на уровне $48 и $51 за баррель соответственно. Сейчас число работающих нефтяных буровых установок упало до 664, самого низкого с марта 2017 года уровня. Практически все урезают капитальные издержки (по оценкам Goldman Sachs, в этом году уровень сокращений будет около 30%), увольнять сотрудников начали даже самые крупные нефтесервисные компании вроде Halliburton.
Но возможность трехстороннего соглашения вызывает большие сомнения. Во-первых, этого не хотят сами американские нефтяники, госкомпаний среди них нет, и непонятно, на каком основании будут определяться квоты. Во-вторых, мало кто захочет рисковать во время предвыборной кампании в США, когда нет уверенности, что Дональд Трамп останется президентом на следующие четыре года.
А вот сепаратная сделка Москвы и Эр-Рияда представляется более вероятной.
Не время для демпинга
"Нефтяная война" пока ведется в определенных рамках. Saudi Aramco хотя и обещает скидки на апрельские поставки нефти, не объявляет гонку на истощение. Надо отдать должное Эр-Рияду — он весьма эффективно воздействует на соседей. Ирак и Кувейт последовали примеру саудовцев, урезав свои апрельские цены для Европы на $5-7 за баррель. Особенно это поражает в случае Ирака — страны, находящейся в бедственном экономическом положении и без действующего правительства, где последнюю вспышку протестов в конце 2019 года властям удалось временно потушить лишь обещанием принять на госслужбу полмиллиона человек.
Главное оружие Эр-Рияда после распада сделки ОПЕК+ — масштабные запасные мощности, не использовавшиеся ранее. Согласованная квота добычи Саудовской Аравии на 2020 год составляла 10,144 млн барр. в день, однако фактическая добыча всегда оказывалась ниже этого показателя — добывая в 2019-м в среднем 9,7 млн барр. в день, Саудовская Аравия взяла на себя роль балансира ОПЕК+. Глава Saudi Aramco Амин Нассер заявил о возможности довести добычу до 13 млн барр. в день. Для этого среди прочих мер предполагается ввод в эксплуатацию месторождений на спорных с Кувейтом территориях — в так называемой Нейтральной зоне.
Проблема в том, что во время пандемии такие объемы нефти окажутся просто не востребованы. Планы вытеснить российскую нефть с ее традиционных рынков тоже под вопросом. Saudi Aramco, в отличие от российских компаний, не имеет возможности сбывать нефть по нефтепроводам, что существенно затрудняет доступ саудитов к внутриматериковым потребителям без доступа к морским портам. Министерство экономики Саудовской Аравии уже урезало бюджет страны на 2020 год на $13 млрд (около 5% расходов).
Отдельно следует обратить внимание на сигналы со стороны российских властей. В Кремле отрицают сам факт ценовой войны с Эр-Риядом, уточняя, что нет необходимости во вмешательстве третьих государств (имеются в виду США) в российско-саудовские отношения. Трудно понять, как с этим уживается точка зрения, что инициатором развала сделки ОПЕК+ стали "арабские партнеры", ведь за пару дней до развала ОПЕК+ Саудовская Аравия публично предлагала урезать совокупный объем квот еще как минимум на 1 млн барр. в день ввиду падения спроса, вызванного коронавирусом, но это уже вопрос внутренней российской политики.
В целом возвращение России к прежнему формату ОПЕК+ маловероятно — странно связывать себя новыми обязательствами после тех решительных действий, которые были продемонстрированы. В то же время Москва и, по всей видимости, Эр-Рияд заинтересованы в том, чтобы цены на нефть сохраняли относительно предсказуемый характер и постараются сохранить особые отношения, позволяющие обсуждать важные вопросы и влиять на рынок без посторонних глаз.
Виктор Катона, специалист по закупкам нефти в MOL Group, эксперт РСМД
Коронавирус и действия ОПЕК+ вносят тектонические изменения в глобальный энергорынок. Самый дешевый источник энергии — уголь — неожиданно стал самым дорогим ископаемым в мире. А супердешевая нефть и газ угрожают похоронить возобновляемые источники энергии. Как будет выглядеть мировой энергетический рынок после окончания пандемии?
Уголь — как правило, самый дешевый источник энергии — стал самым дорогим ископаемым топливом в мире. Эпический крах нефти привел к тому, что черное золото оценивается ниже наиболее продаваемого угольного контракта в энергетическом эквиваленте. Так, фьючерсы на энергетический уголь (Newcastle Coal Futures) 20 марта торговались по 66,85 доллара за тонну, что эквивалентно 27,36 доллара за баррель нефти. При этом стоимость фьючерсов на нефть марки Brent находилась на уровне 26,98 доллара за баррель, сообщило агентство Bloomberg.
Угольная отрасль в последние годы переживает и так не лучшие времена. США и ЕС избавляются от его использования на фоне экологической и климатической повестки. Однако в азиатских странах потребление угля продолжало расти, даже несмотря на стратегию по уходу от грязного топлива. Азии газ в виде СПГ обходился в копеечку, поэтому экономически отказаться угля ради экологии было не так-то просто.
Однако дешевый газ стимулирует страны отказываться от угля намного быстрее, чему будет несказанно рада Грета Тунберг. Аналитики Goldman Sachs считают, что даже Япония этим летом может отказаться от использования части угля в пользу более дешевого СПГ.
Добычу нефти и газа даже такие низкие цены не в состоянии разрушить. Зато это стимулирует к более быстрому убийству угольной промышленности. С другой стороны, уголь будет замещен не солнцем и ветром, а газом, то есть традиционным источником энергии. Более того, коронавирус и ОПЕК+ нанесут серьезный удар по главным конкурентам нефти и газа — возобновляемым источникам энергии (ВИЭ).
"Когда ископаемые источники энергии дешевеют, это увеличивает их конкурентоспособность и привлекательность в рамках межтопливной конкуренции.
Чем дешевле нефть и газ, тем у потребителей больше желания переходить на них. Это сильно бьет по зеленой энергетике. Поэтому в нынешнем ценовом падении есть даже некоторые плюсы для традиционной энергетики", — говорит ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков.
Что касается нефти и угля, то прямой зависимости между этими двумя видами топлива нет. "Саудовская Аравия использует нефть и для отопления, и для генерации электричества, но только потому, что у них очень много нефти, и она довольно дешевая", — говорит Юшков. Однако остальной мир уголь и нефть использует в разных сегментах. Уголь — для создания тепла и света, а нефть — для создания бензина и мазута.
А вот газ, который имеет привязку к нефти и цены на который упали до исторических уровней в силу ряда причин, идет бок о бок с углем. Даже если нефть будет оставаться такой дешевой целое полугодие, вряд ли страны станут переключать на нее электростанции — скорее всего, увеличится доля газа, говорит отраслевой эксперт.
Внутри энергокорзины газ уже обыгрывает уголь. "На европейском рынке уже предпочитают газ вместо угля, так как это выгодней. В Европе сейчас происходит то же самое, что произошло в США благодаря сланцевой революции. Подешевевший газ вытянет уголь из энергобаланса Америки", — напоминает Игорь Юшков.
Тенденция спада интереса к зеленой энергетике началась еще в 2014 году после обвала цен на нефть и последовавшего снижения цен на газ.
"В 2014 году тоже наблюдался отскок возобновляемых источников энергии. В целом в последние годы возобновляемые источники энергии уже не так активно развивались, как раньше, когда цена на нефть была за 120 долларов за баррель, а цена на газ была 400 долларов за тысячу кубометров", — говорит эксперт ФНЭБ. При таких ценах внедрять возобновляемые источники энергии было легче: можно было легко оправдать рост тарифов и выделение субсидий на развитие ветряной и солнечной генерации.
С тех пор черное золото упало в пять раз, до 17-летнего минимума в 25 долларов за баррель, а тысяча кубометров газа в ЕС — в четыре раза, до 100 долларов. Теперь инвестировать в ВИЭ экономически вообще невыгодно, даже несмотря на то, что с тех пор себестоимость производства электроэнергии за счет солнца и ветра снизилась.
Пик глобальных инвестиций в возобновляемую энергетику был пройден еще в 2017 году. Уже в 2018 году они рухнули почти на 12%, до 289 млрд долларов, продолжив падение в прошлом году. Только в первом полугодии 2019 года инвестиции снизились на 14%, до 117,6 млрд долларов, по сравнению с первой половиной 2018 года (данные BNEF без учета инвестиций в крупные ГЭС и "умные энергетические технологии"). А все потому, что крупнейший в мире рынок возобновляемой энергетики — китайский — резко обвалил инвестиции в ВИЭ, почти на 40%, до менее чем 29 млрд долларов. Так мало китайцы не вкладывали с 2013 года. Впрочем, падение показателя отмечается и в США, и в Европе.
Что касается врага нефти — электромобилей, то и они сдали позиции. Продажи таких машин в мире замедлились в прошлом году до 10%, а в США — главном рынке электромобилей — продажи рухнули на 10%, что произошло впервые за их историю.
С экономической точки зрения столь низкие цены на нефть и газ делают, конечно, непривлекательными инвестиции в ВИЭ. Однако полностью остановить проекты по развитию зеленой энергетики уже вряд ли получится: есть два фактора, которыми сложно будет пренебречь, объясняет Юшков.
Во-первых, это политика. Правительства Китая, ЕС и США — три столпа развития возобновляемой энергетики — сделали громкие заявления и разработали стратегии по росту доли зеленой энергии в энергобалансе. Отказ от своих заявлений означал бы полный провал.
Во-вторых, это экологический фактор. Через проект Греты Тунберг была попытка вернуть утерянный после 2014 года интерес к ВИЭ, подстегнуть падающие инвестиции в эту отрасль. "ВИЭ — это уже элемент политики, экологических и гуманитарных ценностей. Положено иметь определенную долю возобновляемых источников энергии, если ты считаешь себя цивилизованной страной. Хотя с точки зрения экономики это и абсурдно", — говорит Юшков.
А экология, как известно, одна из главных ценностей Евросоюза. "Правда, европейские ценности очень быстро свернулись под угрозой выживания, коронавирусного коллапса. ЕС закрыл границы, как будто никакого союза, территориального единства и нет", — замечает собеседник.
Но как только ситуация нормализуется, европейцы снова вспомнят об экологической повестке дня.
"Поэтому дешевые нефть и газ не смогут окончательно убить возобновляемые источники энергии. Однако темпы роста ВИЭ, конечно, замедлятся, будут срывы сроков ввода проектов и выполнения поставленных чиновниками планов", — прогнозирует Игорь Юшков. В немецком аналитическом центре Agora Energiewende также предупредили о снижении инвестиций в зеленую энергетику после того, как удастся преодолеть коронавирус.
Любопытно, что пандемия уже благотворно сказалась на экологической ситуации в мире. В Пекине, например, можно увидеть солнце, а в каналах Венеции — дно, рыб и лебедей. Потому что вирус остановил предприятия и транспорт в Китае и туризм в Италии. В немецком центре подсчитали, что вредные выбросы в атмосферу в этом году сократятся на 50-120 млн тонн. Коронавирусный кризис и нетипично теплая зима помогут ФРГ достичь намеченных планов в области борьбы с изменением климата. "Поэтому на претензии, почему вы потребили так много нефти и газа, компании смогут ссылаться на то, что в мире в этом году не было столько выхлопов, как обычно", — заключает Юшков.
Ольга Самофалова
