Акции "Роснефти" побили исторический максимум, достигнув уровня в 460 руб. за акцию. На данный момент капитализация компании практически достигла отметки в 4,9 трлн руб. С начала года акции выросли на 55%. У этого рывка есть несколько причин.

Важным фактором роста акций стало прозвучавшее в понедельник заявление "Роснефти" о том, что компания продолжит стратегию по снижению оборотного капитала на 200 млрд руб.

Это — одна из мер в рамках новой инвестиционной стратегии, озвученной компанией в мае с.г. В планах "Роснефти" сократить совокупную долговую нагрузку не менее чем на 500 млрд руб., снизить целевой уровень капитальных затрат и запустить программу обратного выкупа своих акций (buy back) на 2 млрд долл.

Инициатива реализуется в дополнение к уже утвержденной дивидендной политике по выплате не менее 50% чистой прибыли по стандартам МСФО и направлена на повышение доходности для акционеров и улучшение инвестиционной привлекательности "Роснефти". "Роснефть" выплатила рекордные промежуточные дивиденды за первую половину 2018 года, которые превысили сумму всех дивидендов, выплаченных за 2017 год. Прибыль компании за первое полугодие оказалась выше самых смелых прогнозов, увеличившись в три раза, а денежный поток вырос вдвое.

"Исторический максимум, который мы сейчас видим, это еще не предел, и есть потенциал дальнейшего роста бумаг, — отмечает директор аналитического департамента "Альпари" Александр Разуваев. — "Роснефть", наверное, является одной из самых привлекательных компаний сейчас с точки зрения инвестирования".

"Котировки зарубежных компаний растут на порядок медленнее: акции Total с начала года подорожали на 18%, ВР — на 7,2%, бумаги Shell выросли в цене на 2,4%, а ExxonMobil вообще подешевели на 2,5%, — отмечает старший аналитик "Атона" Александр Корнилов. — С учетом текущих цен на нефть и курса рубля вполне резонно ожидать, что дивидендная доходность "Роснефти" в годовом выражении может составить 7-8% или даже превысить эту цифру".

Еще одним важным событием, которое сказывается на росте капитализации компании, стал переход катарского Qatar Investment Authority к прямому владению почти 19% акций "Роснефти". QIA — теперь третий крупнейший акционер "Роснефти" после правительства РФ (чуть более 50%) и британской BP (19,75%).

"Роснефть", — отмечает директор Института проблем глобализации Михаил Делягин, — уже длительное время показывает пример комплексного развития, основанного на долгосрочном стратегическом планировании и глубоких структурных преобразованиях, обеспечивающих значительный и длительный синергетический эффект".

Сергей Никаноров

Роста нефтедобычи в мире не будет — основные игроки на данный момент полностью удовлетворены нынешними ценами. По крайней мере, к такому решению пришли участники очередного саммита ОПЕК в Алжире. Просьба президента США Дональда Трампа повысить объемы производства, по обыкновению выглядевшая как требование, была отклонена. Экспортеры нефти показали свою силу, однако в реальности влияние ОПЕК в мире стремительно падает. На смену старому порядку приходит "дуумвират" России и Саудовской Аравии. Подробности — в материале "Известий".

ОПЕК, один из столпов экономического миропорядка в последней трети XX века, возникла в 1960 году с целью коллективно отстаивать интересы крупнейших стран-производителей в их борьбе с могущественными тогда нефтяными компаниями из США и Западной Европы — "Семью сестрами". Однако вскоре оказалось, что новой организации по силам и более масштабные задачи: как показал нефтяной кризис 1973 года, ОПЕК может эффективно регулировать мировую нефтедобычу и даже влиять на глобальную политику.

Произошло это вот почему: до конца 1960-х годов на рынке углеводородов доминировали США, будучи главным производителем и потребителем одновременно. Однако в 1971 году нефтедобыча в Америке достигла пика и начала довольно быстро снижаться. Роль же стран ОПЕК, особенно государств Ближнего Востока, росла год от года. И в 1973 году добралась до отметки в 50% от всемирного показателя добычи.

Картель стал глобальным монополистом, который имел все возможности управлять ценами. И если США всё еще имели определенные политические инструменты воздействия на организацию (американцы являлись гарантами безопасности многих ее членов), то другие крупнейшие потребители, как, например, Западная Европа и Япония, стали фактически ее заложниками. К 1980-м годам мировые цены на нефть подскочили в несколько раз, а члены картеля купались в нефтедолларах.

Упадок ОПЕК, как ни парадоксально, стал прямым следствием ее могущества. Искусственное ограничение добычи привело к тому, что покупатели в условиях взлетевших цен были вынуждены искать другие варианты. Это привело к экономии топлива, расцвету других источников энергии, а самое главное — к росту объемов добычи на месторождениях не связанных с ОПЕК территорий (в частности, в СССР и Северном море).

Картель сумел найти ответ, пригласив новых участников и увеличив добычу. Решение оказалось временным: увеличение количества участников привело к неразберихе и конкурентной борьбе внутри самой организации. Новый рост цен в начале 2000-х годов, вызванный стремительным подъемом Китая, несколько смягчил эту проблему, но бум сланцевой нефти в США и восстановление рекордных показателей добычи в России обеспечили картелю новую проверку на прочность. Которую он пройти не смог.

Наиболее ярко это проявилось во время кризиса 2008 года, когда члены организации не смогли адекватно ответить на паническое снижение цен на нефть. Черное золото тогда подешевело почти в пять раз за пару месяцев, но никаких мер по ограничению добычи принято не было. Производителям повезло, что цены меньше чем за год отскочили в район $100 за баррель. В 2014 году история повторилась: ОПЕК вновь не смогла прийти к конкретному решению о снижении или ограничении добычи, хотя от него зависела судьба всего рынка и благополучие самих участников картеля. К этому моменту его доля в мировом производстве нефти упала практически до 30%.

Так получилось потому, что члены ОПЕК, будучи равными в своих правах в рамках организации, сильно различались по своим возможностям. Организацию можно было бы смело назвать "Саудовская Аравия и все остальные". На первых порах тяготы принудительного снижения квот несли все участники, но по мере того, как они плотнее садились на иглу нефтяного благоденствия, делать это стало проблематично из-за социальных последствий внутри самих этих государств. Спокойно убрать с рынка сотни тысяч баррелей к концу 2000-х мог лишь Эр-Рияд — для него это было что слону дробина. Так что заседания картеля превратились в совет бедных родственников, упрашивающих саудовцев что-нибудь сделать для спасения их благосостояния. Бывало и еще хуже, когда квоты принимались, но массово нарушались практически всеми. Естественно, что в конце концов крупнейшая монархия Персидского залива от этого устала и поставила прочих членов картеля "в игнор".

В итоге грозная некогда ОПЕК стала полностью недееспособной организацией, что и привело к беспрецедентному по длительности обвалу цен в 2014-2016 годах. Два года члены организации стойко терпели многомиллиардные убытки, но не сделали ничего, чтобы хоть как-то смягчить насыщение рынка нефтью. Были, впрочем, рассуждения об умышленном сдерживании собственной добычи саудовцами с целью ослабить своего рода демпингом сланцевую нефть из США. Однако пассивности остальных участников клуба это никак не отменяет. Кто знает, чем бы всё закончилось, если бы в конце 2016 года в игру не вступила Россия.

Как выяснилось, Москва может быть отличным партнером ОПЕК, даже несмотря на объективные ограничения (большинство стран организации полностью контролируют свою нефтяную отрасль, в нашей стране она наполовину частная; кроме того, специфические природные условия в Сибири не позволяют с легкостью останавливать и возобновлять работу месторождений, как это вполне реально в теплых странах). С помощью России удалось быстро договориться и ввести квоты, которые на самом деле стали исполняться. Более того, в текущем году члены ОПЕК+ даже перестарались, выпуская на рынок примерно на 500 тыс. баррелей в день меньше, чем полагалось по достигнутым соглашениям.

Однако сейчас ситуация, кажется, складывается обратная позапрошлогодней. Цены на нефть уже пробили отметку в $80 за баррель. Более того, аналитики считают, что и возвращение "сотки" — перспектива вполне реалистичная в свете санкций США против Ирана. В том, что они, скорее всего, вступят в силу в ноябре, уже мало кто сомневается. Так что теперь перед странами организации может быть поставлена задача, напротив, увеличить добычу — чтобы не распугать потребителя в среднесрочной перспективе. Она, как ни странно, тоже может оказаться неподъемной для почти всех стран ОПЕК.

К примеру, Нигерия восстановила полную мощность добычи с момента затухания долгого конфликта в дельте Нигера — но с тех пор заметного роста не видно. В Анголе она стабильно падает и правительство, кажется, ничего с этим не может сделать. Ливия по-прежнему находится в условиях гражданской войны. Иракская нефтяная отрасль имеет хороший потенциал, но лишь в отдаленной перспективе — сейчас восстанавливающаяся от разрухи страна качает сколько может. Венесуэла из-за тяжелейшей ситуации в экономике была ограждена от любых ограничений по добыче и поставкам, но теперь после серии неудачных социалистических экспериментов производство падает само. По сути, нет никого, кто мог бы выбросить на рынок лишний миллион бочек в день, чтобы сбалансировать отрасль. Кроме Саудовской Аравии и... России.

Последняя провела крайне успешное десятилетие в плане развития своих нефтяных богатств. В конце нулевых годов велось довольно много разговоров, что в стране вот-вот наступит свой "пик нефти", но алармистские прогнозы не оправдались — добыча росла каждый год, к концу нового десятилетия увеличилась на 10% к 2010 году. Участие в соглашении ОПЕК+ не повлияло на поступательное развитие нефтяной индустрии: по прогнозу Минэнерго, в следующем году Россия может добыть 555 млн т нефти, на 2% больше, чем в 2017-м.

Таким образом, Россия и Саудовская Аравия оказываются в выигрышном положении по сравнению с другими участниками рынка. Они имеют скрытые мощности, которые могут задействовать для увеличения предложения нефти в мире. С другой стороны, оба государства могут без малейших для себя затруднений уменьшить поставки.

РФ занимает особенно сильную позицию: с учетом бюджетного правила, предусматривающего цену отсечения на уровне $40 за баррель, она обладает широкими возможностями для регулирования экспорта при практически любой конъюнктуре. Не говоря уже про то, что Россия в принципе зависима от нефти намного меньше любой другой страны ОПЕК. По сути, всё это означает, что монополия картеля (особенно в условиях санкций против Ирана) сменилась доминированием российско-саудовской связки. Судя по всему, встречи официальных лиц этих двух стран будут намного важнее для судеб мира, нежели ритуальные заседания старой ОПЕК.

Дмитрий Мигунов

Глава Минпромторга Денис Мантуров сообщил, что закон об оборотных штрафах за недолив топлива может вступить в силу в начале 2019 года. Однако ужесточение законодательства не решит эту проблему, считают эксперты.

Штраф за недолив

Государственная комиссия по противодействию незаконному обороту промышленной продукции под руководством министра промышленности и торговли Дениса Мантурова 26 сентября одобрила проект закона, предусматривающего введение оборотных штрафов за недолив бензина и дизтоплива на заправках. Об этом журналистам сообщил сам Мантуров.

По его словам, в ближайшее время законопроект предполагается согласовать с профильными ведомствами, после чего он будет направлен в Госдуму. "Мы постараемся [внести законопроект] в осеннюю сессию, но, возможно, это перейдет в весеннюю [сессию]", — сказал он (цитата по ТАСС). По словам Мантурова, новый закон может вступить в силу с января 2019 года или, возможно, с середины следующего года.

Об ужесточении ответственности за недолив топлива Мантуров заявил еще в начале августа. Тогда он говорил, что нарушителей будут наказывать штрафами в размере 1% от выручки за предыдущий год, но не менее 500 тыс. руб. За повторное нарушение — уже 3%, но не менее 2 млн руб., уточнял чиновник.

Первой вопрос о недоливе топлива на российских АЗС подняла в начале июля Федерация автовладельцев России (ФАР), которая проверила заправки в 13 регионах и выявила, что около 76% из них недоливают бензин. Тогда глава этой организации Сергей Канаев сообщал, что проверки прошли на заправочных станциях всех крупных компаний и к ним вопросов меньше всего. Позже еще два профильных объединения (Независимый топливный союз и Российский топливный союз) признали проблему, объяснив, что таким образом АЗС повышают свою рентабельность.

Когда появилась информация о систематических нарушениях, руководитель Росстандарта Алексей Абрамов пригрозил недобросовестным владельцам АЗС оборотными штрафами. По его данным, недолив составляет от 1 до 20%. "Там, где недолив более 5%, это уже, на наш взгляд, построенная система незаконного зарабатывания на потребителях", — сказал он 17 июля. К решению проблемы подключилось и МВД, инициировав проверки. По итогам одной из них полиция обнаружила, что из 600 АЗС Московского региона топливо недоливали почти в четверти из них — 141 заправка. В конце августа Росстандарт сообщил о двукратном росте числа жалоб на недолив топлива на столичных заправках.

Поможет ли новая мера решить проблему?

Пресс-секретарь "Роснефти" Михаил Леонтьев заявил РБК, что "Роснефть" всегда следит за тем, чтобы в баки клиентов наливали точное количество бензина. "Недолив бензина — это просто хищение, сопоставимое с недовесом товара в магазине. Мы рассматриваем это как воровство у компании", — сказал он. По его словам, за тем, чтобы сотрудники не расхищали топливо, следит служба безопасности "Роснефти": уже было несколько резонансных дел по этому поводу, когда уголовную ответственность несли все участники схемы.

В ЛУКОЙЛе работа с франчайзи, использующими бренд компании, выстраивается так, что после второго выявления факта недолива договор с ними разрывается, рассказал источник в компании. После вступления в силу нового закона оборотные штрафы будут налагаться на самих франчайзи, которые несут ответственность за нарушения, добавил он. Официальный представитель ЛУКОЙЛа отказался от комментариев.

Глава Российского топливного союза (объединяет владельцев независимых АЗС) Евгений Аркуша считает, что вместо ужесточения наказания за недолив на АЗС надо отлаживать методику контроля их работы и проводить внезапные проверки. "Проверяющие не научились работать молотком, а берут в руки кувалду. Власти идут по пути ужесточения наказания за недолив бензина, но проблему это не устранит", — утверждает он.

Этот закон принимается в интересах Росстандарта, который с его вступлением в силу расширит свои полномочия как главный контролер качества и количества топлива в баке, сказал РБК президент Независимого топливного союза (объединяет владельцев АЗС и трейдеров) Павел Баженов. На самом деле недолив топлива — это обман потребителя, отношения с которым регулирует закон "О защите прав потребителя", напоминает он. Баженов предупреждает о коррупционных рисках нового закона: в текущей экономической ситуации оборотный штраф для небольшой сети АЗС может привести к ее разорению или вынудить к продаже за бесценок крупной компании. "Отрасль загнали в критическое состояние [из-за высоких оптовых цен и сдерживания цены бензина на заправках], а вместо того чтобы реабилитировать розничную торговлю топливом, государство ужесточает требования к работе АЗС. Мера несвоевременная, и мы не понимаем, как будет работать этот закон", — жалуется Баженов.

Аналитик компании "Алгоритм Топливный интегратор" Виктор Костюков уверен, что оборотные штрафы за недолив топлива необходимы, но с исполнением закона у них могут возникнуть проблемы. "Мы понимаем, что во всей торговле есть обвесы, а на каждую АЗС не поставишь контролера. Раньше уже действовали штрафы за недолив, но проблема осталась", — сказал он. Выходом может стать повышение маржинальности заправок, ведь недолив горючего — это способ заработать при отсутствии возможности получить свою прибыль честным способом, рассуждает эксперт.

Людмила Подобедова, Евгений Калюков

Подготовить целевую модель газовой отрасли Центр стратегических разработок (ЦСР) попросили бизнесмены, рассказал "Ведомостям" возглавляющий центр председатель Счетной палаты Алексей Кудрин (в течение месяца он намерен оставить этот пост в ЦСР). Кто именно, он не уточняет. "Мы подготовили доклад и вскоре будем его обсуждать", — добавил Кудрин, подчеркнув, что создание целевой модели вполне соответствует мандату ЦСР, полученному от президента на подготовку стратегии развития страны.

В проекте доклада "Перспективы развития газового рынка России", с которым ознакомились "Ведомости" (подлинность подтвердили два человека, знакомых с документом), смоделированы несколько сценариев. В каждом из них "Газпром" утрачивает контроль над единой системой газоснабжения (ЕСГ) и монополию на экспорт трубопроводного газа — в оптимальном варианте последняя также передается государству. Готовили модель развития газовой отрасли по заказу ЦСР Российская академия госслужбы, Boston Consulting Group и IHS Global Limited.

Все признают, что "внутренний рынок газа работает в условиях сильных искажений и структурных дисбалансов", но отказываются от системных изменений ради сохранения баланса интересов основных игроков, говорится в проекте доклада. Россия тем временем упускает возможности для экспансии на внешних рынках и все больше отстает в технологическом развитии. Если оставить все как есть, то в середине 2020-х гг. налоговые поступления от отрасли упадут на 15%, она недополучит до $130 млрд доходов от экспорта к 2035 г. В 2021-2023 гг. соотношение долг/EBITDA крупнейших компаний отрасли может превысить 5 — критичный для них уровень.

ЦСР предлагает план реформы, рассчитанный до 2035 г. включительно. Начать он рекомендует уже в 2018 г. с создания "Совета развития рынка". Ключевой этап — вывод ЕСГ из-под управления "Газпрома" в 2021-2022 гг. В документе это названо "функциональным обособлением внутри" компании: сохранить единого оператора в структуре группы нужно в том числе, чтобы не возникло проблем с займами (чистый долг "Газпрома" на конец 2017 г. — 2,4 трлн руб.). Но контролировать работу оператора, обеспечивать равноправный доступ других компаний к трубопроводам и подземным хранилищам должно государство, считают авторы доклада.

"Газпрому" придется расстаться не только с ЕСГ, но и с монополией на экспорт трубопроводного газа: предлагается его либерализация с 2027 г., доступ к экспорту будет распределяться по квотам пропорционально поставкам на внутренний рынок. Но о работе компаний напрямую с зарубежными потребителями речи не идет. Полномочия по заключению всех новых экспортных контрактов будут переданы специальной структуре Минэнерго, равно как и право на "закупку газа у внутрироссийских производителей для обеспечения экспортных контрактов". По какому принципу будет определяться стоимость закупки, не уточняется.

За либерализацию экспорта независимым производителям придется заплатить. Налоговую нагрузку на отрасль предлагается выровнять — тогда она снизится для "Газпрома" на 20%, а для независимых производителей вырастет на 30%. Кроме того, все добывающие компании должны будут гарантировать поставки на внутренний рынок.

Реформа даст ощутимую прибавку к экономике, в том числе за счет развития смежных секторов, увеличив ВВП на 30% в 2035 г., обещают авторы доклада, к тому моменту поступления в федеральный бюджет увеличатся более чем на 3 трлн руб. в год.

"Газпром" же ждет снижение прибыли на 400-600 млрд руб. в год (в постоянных ценах) в 2018-2035 гг. Но на 20% может вырасти рентабельность поставок, а часть расходов на проекты цифровизации ЕСГ и газификации возьмет на себя государство. Независимые производители получат рост прибыли на 100-200 млрд руб. в год, но не ранее, чем будет либерализован экспорт. Доля "Газпрома" на внутреннем рынке вырастет с 49% в 2017 г. до 68% в 2035 г., а в экспорте — после утраты монополии — снизится до 59%.

Представители "Газпрома", "Новатэка", "Роснефти" и "Лукойла", Минэнерго и Минэкономразвития не ответили на запросы "Ведомостей". Представитель ЦСР отказался комментировать документ, назвав его предварительной версией, которая еще может быть доработана.

Другие эксперты критикуют реформу. "Под соусом либерализации и разрушения экспортной монополии "Газпрома" предлагаются, по сути, элементы государственного планирования", — замечает директор отдела корпораций Fitch Дмитрий Маринченко. Российские производители газа не будут конкурировать друг с другом в Европе, но сейчас, когда все больше контрактов привязано к спотовым ценам, это уже не так важно, рассуждает он, а новая структура может быть лишена возможности принимать гибкие решения. "Взять и поделить экспортные доходы — дело нехитрое", но реализация идеи создаст риски для долгосрочных контрактов, считает замдиректора Фонда национальной энергобезопасности Алексей Гривач. В частности, для поставок в Европу, соглашается директор по исследованиям Vygon Consulting Мария Белова: "Еврокомиссии и "Газпром" в качестве контрагента не слишком нравится — "рука Кремля". А кто захочет работать напрямую с государством? Да еще во времена, когда это государство регулярно обвиняют в использовании энергоресурсов как инструмента политического воздействия".

Директор East European Gas Analysis Михаил Корчемкин считает неочевидными и выгоды для государства. "С одной стороны, вырастет прибыль независимых производителей, — рассуждает он. — С другой — никто не собирается подрывать инвестиционную программу "Газпрома", а значит, при ликвидации экспортной монополии доходы компании резко снизятся. Баланс прибылей и убытков может оказаться в пользу последних". К тому же предпосылки в модели ЦСР довольно консервативны, обращает внимание Маринченко: в базовый сценарий заложена долгосрочная экспортная цена около $175 за 1000 куб. м газа, но уже в 2018 г. она, видимо, подберется вплотную к $250.

Национализация экспортного канала в свое время была успешно применена в Норвегии, рассказывает Белова: переговорный газовый комитет при правительстве снял с компаний нагрузку по организации продаж газа. Но условия были принципиально иными, продолжает она: газовая отрасль в Норвегии проходила период становления и была абсолютно прозрачная система тарифов на экспорт газа.

Предложенный вариант реформы, скорее всего, не устроит никого, резюмирует Маринченко: "Газпром" лишится экспортной монополии и возможности управлять ЕСГ в обмен на обещание снизить ему НДПИ, независимые производители — "Роснефть", "Новатэк" и "Лукойл" — получат рост налоговой нагрузки, а самостоятельности при экспорте не получат. Шансы на реформу в подобном виде стремятся к нулю, согласна Белова.

Артур Топорков, Дмитрий Симаков