На встрече с президентом Владимиром Путиным в понедельник глава "Роснефти" Игорь Сечин рассказал об итогах работы госкомпании за 2015 год, а также пообещал увеличить инвестпрограмму в 2016 году на 30% — до 1 трлн рублей. Аналитики говорят, что компания будет синхронизировать свои инвестиции с ситуацией на нефтяном рынке.
Игорь Сечин сообщил президенту, что "компания справилась с нестабильностью рынка". В прошлом году основные показатели "Роснефти" выросли. Компания установила свой новый рекорд, увеличив добычу углеводородов на 1% — до 254,2 млн т.н.э (5,16 млн б.н.э./сут.). Проходка в эксплуатационном бурении увеличилась на 36% и достигла 6,9 млн м. В эксплуатацию введено более 1,8 тыс. новых скважин. Глава "Роснефти" особо подчеркнул, что значительную часть буровых работ компания выполнила самостоятельно (56%), остальные подряды получили в основном российские компании (развитие собственного нефтесервиса помогает существенно снижать издержки, еще несколько лет назад в отрасли доминировали западные компании).
Другой "патриотичной" новостью стало то, что из 96,7 млн т переработанной "Роснефтью" в прошлом году нефти 84 млн было переработано именно в России. Не забыл Игорь Сечин и помянуть следующую любопытную деталь: в 2015 году ради стабилизации курса рубля "Роснефть" продала на внутреннем рынке $45 млрд. Также развивается восточное экспортное направление, что крайне важно в ситуации, когда отношения с Западом никак не могут улучшиться — из "экспортных" 109 млн т нефти на восток ушло почти 40 млн т (рост на 18,5% по сравнению с 2014 годом). Перечисления налогов и вывозных таможенных пошлин составили 2,3 трлн рублей, налоговые платежи и таможенные пошлины "Роснефти" сформировали 18% соответствующих доходов федерального бюджета.
Однако самой главной новостью стало увеличение инвестпрограммы в 2016 году на 30% — до 1 трлн рублей. "Это создаст дополнительные рабочие места, возможность развития в основном на месторождениях Восточной Сибири, которые мы планируем вводить через 2-3 года, когда рынок стабилизируется", — сообщил президенту Игорь Сечин.
— "Роснефть" обычно корректирует объем инвестиций в зависимости от ситуации на нефтяном рынке. Сейчас у компании действительно много проектов, которые требуют инвестиций, в первую очередь Ванкорский кластер. Там в планах Сузун, Тагул, Лодочное месторождение, Тохомское. Тем не менее мы считаем, что инвестиции все-таки будут скромнее, чем триллион, все компании заставляют учитывать низкие цены на нефть, и "Роснефть", скорее всего, поступит точно так же, если вдруг только стоимость черного золота резко не вырастет, — комментирует Андрей Полищук, аналитик по ТЭК Раффайзенбанка. Согласно его прогнозу, среднегодовая цена на нефть составит $40 за баррель. Эксперт считает, что сама сумма не является для "Роснефти" проблемой.
— Проблем с деньгами у компании нет и в 2016 году не предвидится, потому что в III квартале прошлого года они получили около $16 млрд предоплаты от китайцев — это даже больше триллиона по текущему курсу, — сказал он.
Иван Поспелов
Для разработки новых технологий по добыче трудноизвлекаемой нефти могут создать нефтяное "Сколково". Об этом заявил глава минприроды Сергей Донской.
"Необходимы площадки для отработки технологий, собрания творческих, мыслящих, инновационно ориентированных специалистов. Фактически создание нефтяного "Сколково" — центра нефтеразработок", — сказал министр. И предложил место для такого центра — Ханты-Мансийский автономный округ, подчеркнув, что для появления новых технологий надо снять ряд административных барьеров.
При этом, считает глава минприроды, кое-что уже сделано, например, "есть и определенные налоговые льготы, и еще ряд мер экономического стимулирования, но их недостаточно". Сергей Донской привел пример, связанный с введением нулевой ставки налога на добычу полезных ископаемых, которое не привело "к какому-то взрывному росту объемов работ на трудноизвлекаемых запасах".
Административных барьеров, которые мешают внедрению инновационных технологий в отрасль, действительно много, признал ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников Рустам Танкаев.
"Например, механизм проведения конкурсов на выполнение работ. Оформление договоров занимает от 8 месяцев до года, платежи происходят через 3 месяца после сдачи работ. А в результате отрасль очень много теряет на такой бюрократии", — считает эксперт.
Кроме этого российские компании молодые по сравнению с западными, продолжает он. "У них маленькие резервы, и они проигрывают западным на этом поле, тормозя импортозамещение. Речь здесь идет именно об инновационных компаниях", — уточняет Рустам Танкаев.
Также, подчеркивает эксперт, стоит упомянуть сложную систему согласований по строительству объектов нефтедобычи, которая мало что гарантирует в случае возникновения форс-мажоров из-за "размывания" ответственности.
Тарас Фомченков
В конце прошлой недели генерал Владимир Маркин сообщил, что в 1995 году при приватизации ЮКОСа команда Ходорковского для участия в инвестиционном конкурсе и залоговом аукционе представила "фактически принадлежащие ему ЗАО "Лагуна" и ЗАО "Реагент", обманывая при этом, что общества являются самостоятельными юридическими лицами". Далее он рассказал историю про огромные кредиты, невыполненные инвестиционные обязательства, фиктивное движение акций и пр. Таким образом, по мнению генерала, акционеры ЮКОСа были "фиктивными" инвесторами и Гаагский трибунал сильно ошибся, присудив им компенсацию за фактически конфискованные активы в размере $50 млрд (сейчас, кстати, с начисленными процентами там почти $52 млрд).
Шальная приватизация
Сообщение, почти до буквы повторяющее выступление генерала Маркина, широко обсуждалось приблизительно пару месяцев назад, когда утверждение о незаконности приватизации ЮКОСа было сделано международной компанией White and Case в документах, поданных в американский суд по делу об исполнении все того же решения Гаагского трибунала о взыскании с России $50 млрд. Тогда это вызвало чуть меньший ажиотаж — мало ли что международные юристы заявят в американском суде, а от российских реалий это очень далеко. Но выяснилось, что история имеет продолжение.
Уже двадцать лет все противники "шальной приватизации" пишут про "семибанкирщину", сговор с целью "распила" стратегических активов, откровенные подтасовки в ходе аукционов, подставные компании, фальшивые инвестиции и прочие ужасы эпохи "начального накопления российского капитала", а у Следственного комитета только глаза открылись.
В момент начала "дела ЮКОСа" в 2003 году совершенно серьезно обсуждались различные способы "деприватизации" компании у Ходорковского, но на создание подобного прецедента тогда совершенно сознательно не пошли, дабы не пугать "преданных" олигархов и иностранных инвесторов. Хотя сделать это можно было совершенно спокойно — законодательство и сроки давности позволяли. Причем ни у кого не возникло бы даже вопроса о справедливости и законности подобных действий. Но побоялись.
А теперь генерал Маркин рассказывает о якобы найденном в недрах Следственного комитета "компьютере с устаревшим программным обеспечением", на котором якобы хранилась "главная тайна приобретений ЮКОСа". Что в этом утверждении чистая правда — так это то, что в СКР действительно скопились груды изъятых в ходе "дела ЮКОСа" документов и оргтехники. Неправда в том, что что-то о движении акций ЮКОСа не было известно следствию еще в 2003-2004 годах. Очевидно, сотрудникам СКР нужна была громкая история, которую они сейчас и пытаются "продать" политическому руководству.
Ходорковская правда
За масштабным сообщением генерала Маркина тут же из Лондона последовала резкая отповедь от пресс-секретаря Ходорковского, которая, как и обычно, заверила всех, что это все происки режима и попытки "перехватить повестку". Что, разумеется, не сняло ответа на повисший в воздухе вопрос: а законно ли Ходорковский приобрел ЮКОС?
Удивительно, но, как в старом еврейском анекдоте, тут правы обе стороны — и Следственный комитет, и Михаил Ходорковский: в вопросе приватизации ЮКОСа (да и многих иных российских активов) возможны разные точки "юридического отсчета".
Убеждение Ходорковского в том, что все было законно, отнюдь не безупречно и базируется на двух китах, используемых им в риторике постоянно.
Во-первых, в девяностые годы "все так делали", и "Менатеп" поступал точно так же, как и другие финансово-промышленные группы, участвуя в разделе постсоветского "пирога". Подобное утверждение популистское и не выдерживает даже слабейшей юридической критики, поскольку из него следует, что и за убийства сажать не надо, поскольку едва ли ловят больше, чем одного убийцу из трех. В развитых странах очень часто оперируют в подобных ситуациях терминами "педагогическое правосудие" и "прокурорское усмотрение". Недаром даже Европейский суд споткнулся на признании "дел ЮКОСа" как исключительно политического преследования.
Во-вторых, все олигархи и неолигархи девяностых очень широко в своей деятельности использовали так называемые подставные компании — как российские, так и офшорные. Законодательство не содержало четких критериев аффилированности и контроля, и поэтому было достаточно назначить человека по "неофициальному контракту" на "должность" акционера или директора такой компании, а потом с самых высоких трибун заявлять, что твоя финансово-промышленная группа с ней "никак не связана".
Разумеется, если смотреть на пробное с точки зрения современных (да и существовавших в девяностые) доктрин западного права, то достаточно доказать наличие "эффективного контроля" над компанией, осуществляющегося на любых основаниях, чтобы применить к ней соответствующие ограничительные нормы. Кроме того, устоявшейся практикой является использование доктрины "снятия корпоративной вуали" в случаях, когда компания используется для осуществления противоправных действий. Это, кстати, и было главной причиной отказа ЮКОСа от выпуска ADR третьего уровня, которые фактически сделали бы "теневых" директоров компаний уязвимыми для преследования в американских судах. При этом нигде в цивилизованных странах сделки с серьезным коррупционным элементом не могут создавать законного права собственности.
Таким образом, приватизация ЮКОСа, как и приватизация подавляющего большинства российских активов, — вещь абсолютно квазизаконная и существовавшая до сих пор исключительно из-за политической воли государства в поддержании статус-кво и нежелании портить отношения с международными инвесторами. К тому же острота проблемы была существенно снята уже состоявшейся "переприватизацией" ряда активов. Во всяком случае, мантра "все было по закону" должна действовать только на людей, уже совсем не желающих разобраться в предмете.
"И тут снизу постучали…"
Каждый раз, когда кажется, что "дело ЮКОСа" все-таки достигло дна, снизу в очередной раз стучат и сообщают, что скоро могут быть предъявлены новые обвинения. И горизонты права снова раздвигаются.
Разумеется, новое дело против Ходорковского и его экс-сотрудников возбудить можно. С вопросом истечения сроков российское следствие научилось обходиться просто: они считаются не с того момента, когда якобы было закончено преступное деяние, а с того момента, когда следственный орган узнал о преступлении (вернее, захотел объявить о том, что узнал). Таким образом, если таинственный компьютер "нашли" в 2015 году, то у следствия развязаны руки аж до 2025 года.
Ходорковскому, Невзлину и другим бывшим контролирующим акционерам ЮКОСа, давно проживающим за рубежом, совершенно все равно. Ходорковскому на фоне его новых обвинений в заказных убийствах — это вообще не более чем обвинения о переходе улицы в неположенном месте. Все, чего достигнет следствие, так это упоминания в документах различных международных правозащитных организаций о новом политически мотивированном обвинении по "делу ЮКОСа".
Однако и тут имеется нюанс: есть достаточное количество людей, так или иначе либо причастных к приватизации ЮКОСа, либо воспользовавшихся ее плодами, до сих пор спокойно проживающих в России и давно ни о чем не беспокоящихся. И вот если следствие сочтет, что "организованную группу" надо все-таки для усиления впечатления расширить, то у этих людей могут начаться неприятности. Но до подобной "глобализации" в "делах ЮКОСа" пока никогда не доходило, поскольку ниточки тянутся ко многим людям, которые до сих пор на госслужбе, а то и в Госдуме.
Эффект же подобного формально "деприватизационного" дела для инвесторов стремится к нулю, поскольку все давно уже поняли, что "дело ЮКОСа" — это нечто абсолютно особенное, скопище специфических ситуаций и прецедентов и строить свою инвестиционную политику в зависимости от его развития бессмысленно. Тем более все понимают, для чего это делается и что фактически отнимать уже давно нечего.
Бой на подступах к Гааге
Основной целью следствия и его заявлений является, разумеется, решение Гаагского трибунала, которое висит над зарубежными активами России как дамоклов меч. Разумеется, крайне маловероятно, чтобы доводы следствия о незаконности приватизации, имевшей место двадцать лет назад, да еще сделанные на тринадцатом году расследования "дел ЮКОСа", имели хоть какую-то силу для западных судей. До настоящего времени особого желания верить бумажкам российского следствия, написанным очень специфическим языком, плохо переводимым на английский, не наблюдалось.
В заявлении генерала Маркина не нужно, таким образом, видеть нечто большее, чем желание "публично доложить" руководству о проделанной работе по борьбе с внешними врагами. Тем не менее грамотная систематизация материалов по "делу ЮКОСа", с последующим представлением международными юристами "находок" в западных судах, действительно могла бы иметь значение для дальнейшего развития "битвы за $50 млрд". Но если основываться на публично доступных материалах, представленных пока в американские суды компанией White and Case, данная работа еще даже и не начиналась, а предпочтение отдается пиар-акциям и заявлениям о "28 нарушениях законодательства, допущенных акционерами ЮКОСа". Любой, кто следил за развитием дел, прекрасно понимает, что в многочисленных процессах, включая и дела в Европейском суде, все возможные существенные нарушения были уже многократно исследованы за истекшие годы и пора уже действительно придумать что-то новое, что можно выгодно "продать" международным судам.
Разумеется, вряд ли кто будет отрицать, что Михаил Ходорковский получил ЮКОС в результате неких непубличных договоренностей и никаких реальных денег ФПГ "Менатеп" за него не платила, а если что-то и было, так только на бумаге. Платили ли за эту "раздачу активов" взятки? А вы сами как думаете? Однако и Михаил Борисович прав, говоря, что тогда "все так делали", и если применять такой подход, то и "Сибнефть" следовало отнять, и "Норникель". Чтобы достичь хоть чего-то отдаленно напоминающего правду, необходимо разбираться вообще со всей приватизацией, скрупулезно отделяя "агнцев" от "козлищ", что делать в кризис явно никто не хочет. Так что пока никакими последствиями громкие заявления правоохранительных органов не обернутся. Не до них сейчас.
Кстати, если вы вдруг случайно подумали плохо о российской правоохранительной системе, то совершенно зря: ну в какой еще стране мира человек, которого обвиняют в краже крупнейшей нефтяной компании, заказных убийствах и отмывании миллиардов долларов, может совершенно спокойно с подконтрольными ему организациями активно участвовать в предвыборной кампании и выдвигать кандидатов в депутаты?
Дмитрий Гололобов, принципал частной практики Gololobov and Co, приглашенный профессор Вестминстерского университета, бывший глава правового управления компании "ЮКОС"
Потребители оптового рынка мощности во второй ценовой зоне (Сибирь) получили счета за работу третьего энергоблока Березовской ГРЭС, который в начале февраля вышел из строя после пожара, рассказал "Ведомостям" представитель НП "Сообщество потребителей энергии". Сумма платежей за февраль — март может составить около 200 млн руб., привел он расчеты. Представитель "Э.Он Россия" на вопросы не ответил.
Третий энергоблок Березовской ГРЭС "Э.Он Россия" запустила осенью 2015 г. по договору о предоставлении мощности (ДПМ, гарантирует возврат инвестиций с доходностью 14%). По данным E.On, на восстановление блока после пожара потребуется не менее 20 месяцев и около 15 млрд руб.
Но по правилам оптового рынка "Администратор торговой системы" (АТС) продолжает выставлять потребителям счета по оплате мощности этого энергоблока, пишет вице-премьеру Аркадию Дворковичу гендиректор UC Rusal Вячеслав Соловьев (копия письма есть у "Ведомостей"). Такие счета могут выставляться в течение 180 дней, тогда платеж составит уже 600 млн руб., отмечает представитель "Сообщества потребителей энергии": они прекратятся, если в течение полугода "Э.Он Россия" не сможет запустить оборудование. Еще генерирующая компания может на полгода перевести аварийный блок на плановый ремонт, потребители на оптовом рынке заплатят в таком случае около 5 млрд руб., подчеркивает собеседник "Ведомостей" (месяц назад потребители предупреждали об этом заместителя министра энергетики Вячеслава Кравченко). Это прецедент — потребители оплачивают мощность оборудования независимо от того, работает оно или нет, и несут финансовую ответственность за строительные и эксплуатационные нарушения, возмущен представитель "Сообщества потребителей энергии".
Информация о цене и поставках по ДПМ конфиденциальна, сказал представитель НП "Совет рынка", отметив лишь: потребители получили счета в середине февраля за январь, когда энергоблок работал, а в марте — за отработанное блоком время в феврале (несколько часов до пожара).
Соловьев предлагает поручить Минэнерго, "Совету рынка" и "Системному оператору" разработать изменения в правила оптового рынка электроэнергии и мощности, чтобы исключить случаи, когда мощность утраченного оборудования оплачивается до его восстановления и возобновления поставок. Представитель UC Rusal подтвердил, что такое письмо есть. Представитель вице-премьера на запрос не ответил. "Системный оператор" готов принять участие в работе по совершенствованию правил, но предложения потребителей и поручения правительства не получал, говорит представитель. Поручений от правительства в Минэнерго пока не поступало, сказал представитель министерства.
Оплата непотребленной мощности — самый спорный момент модели рынка, отмечает руководитель группы исследований и прогнозирования АКРА Наталья Порохова. Проблема в большей мере касается профицита мощности, вынужденной генерации — случаи с аварийными ремонтами единичны. Обычно рост платы по ДПМ компенсируется ростом конкуренции и снижением цены на рынке на сутки вперед (РСВ). Но сейчас, судя по заявлениям потребителей, во второй ценовой зоне они получили и плату за мощность по ДПМ, и рост цены на РСВ (из-за выбытия этой мощности), отмечает Порохова.
Иван Песчинский
