Минэнерго объявило, при какой цене на нефть разработка Арктического шельфа для российских компаний станет рентабельной — 70-100 долл. за баррель. Получается, сейчас добыча на шельфе экономически нецелесообразна. По мнению некоторых экспертов, Минэнерго поскромничало. Они признают, что ситуация с окупаемостью сильно меняется в зависимости от конкретных проектов, но в большинстве случаев добыча станет рентабельна при 115 долл. за баррель. Эксперты предупреждают: российские компании не смогут законсервировать свою работу на шельфе в ожидании благоприятной внешней конъюнктуры, потому что это приведет к еще большим потерям.

Нефть марки Brent подешевела с начала года примерно на 4-5 долл. — до 51-52 долл. за баррель. И, как следует из вчерашних заявлений главы Минэнерго Александра Новака, в таких условиях арктические шельфовые проекты России нескоро станут рентабельными. Потому что их окупаемость будет возможна тогда, когда нефть подорожает в полтора, а еще лучше в два раза.

"Мы исходим из того, что наши нефтегазовые компании обозначают порядок цен, при которых экономически выгодно и эффективно работать на шельфе, — это от 70 до 100 долл. за баррель", — приводят слова Новака информагентства.

Между тем российские власти возлагают большие надежды на добычу углеводородов в Арктике. Собственно, именно с этими планами и связана возросшая активность РФ в регионе: от формального разграничения территорий в Арктической зоне и наращивания вооружений до выстраивания логистики и организации международных пиар-кампаний, включая экологические мероприятия.

Так, вчера президент Владимир Путин и премьер Дмитрий Медведев прибыли на остров Земля Александры архипелага Земля Франца-Иосифа и оценили результаты программы по очистке Арктики от накопившегося мусора. Как сообщил глава Минприроды Сергей Донской, в рамках программы было выбрано шесть островов архипелага, с которых в общей сложности удалось вывезти более 42 тыс. т мусора. В основном это были металлические бочки с отходами нефтепродуктов и угля, непригодного для использования, передает Интерфакс.

Новак вчера сообщил, что  "общий объем начальных извлекаемых ресурсов Арктики составляет 286 млрд т, это 60% всех углеводородных ресурсов России". "Сегодня в Арктике добывается 93 млн т нефти, что составляет 17% всей российской добычи, к 2035 году эта доля вырастет до 22%", — сообщил министр.

По его словам, в части газа ситуация "вообще уникальная". "Основные запасы газа РФ сосредоточены именно в Арктической зоне, в этом регионе добывается около 80% всего российского газа", — сказал Новак. Как при этом сообщает пресс-служба Минприроды, "на Арктическом шельфе не разведано более 90% территорий, на суше — около 53%".

Напомним, в сентябре 2016 года правительство ввело временный мораторий на выдачу лицензий на разработку новых месторождений Арктического шельфа. Право работать на шельфе сохранили компании "Роснефть" и "Газпром", сообщили вчера в пресс-службе Минприроды.

В феврале этого года правительство решило пока не отменять действие моратория. "Лицензий уже выдано достаточно много, объем обязательств по ним большой. Новые решения по мораторию не планируются", — пояснял Сергей Донской. Он уточнял, что к вопросу выдачи новых лицензий можно будет вернуться после стабилизации рынка нефти.

"В настоящее время компании проводят геологическую разведку в соответствии с обязательствами выданных им лицензий", — сообщили в пресс-службе Минприроды. В целом, по состоянию на 27 февраля на российском шельфе и в пределах морских акваторий действует 138 лицензий на углеводородное сырье, включая работы по семи госконтрактам: 42 лицензии эксплуатационные, 75 совмещенных и 21 поисковая; 53 лицензии у "Роснефти", 41 у "Газпрома", 14 у ЛУКОЙЛа и семь у "Новатэка", перечисляют в Минприроды.

Опрошенные "НГ" эксперты обращают внимание, что уровень рентабельности может сильно варьироваться в зависимости от конкретных проектов.

"Каждый арктический проект уникален и требует особого подхода в плане технологий и способов разработки месторождения, что напрямую отражается в различном уровне затрат и рентабельности, — пояснила "НГ" замдиректора Центра сырьевой экономики Академии народного хозяйства и госслужбы (РАНХиГС) Регина Базалева. — При текущем уровне цен реализация арктических проектов с нуля, вероятно, убыточна, учитывая крайне тяжелые природно-климатические условия и требуемые капитальные затраты. Но там, где промысел уже обустроен и большая часть капитальных затрат осуществлена, продолжение освоения может быть рентабельно".

"Для рентабельности важна ведь не только цена на нефть, но и себестоимость, которая, как мы видим на примере сланцевой добычи в США, может радикально снижаться по мере развития технологий, — обращает внимание аналитик компании "Финам" Алексей Калачев. — Сомнительно, что технологический прорыв будет достигнут самостоятельно, но при восстановлении международного сотрудничества он возможен".

Однако часть экспертов все же считает, что в Минэнерго поскромничали с определением уровня рентабельности добычи в Арктике. "Различные бухгалтерские ухищрения позволяют двигать эту цифру в достаточно широких пределах, кроме того, налоговые льготы и корпоративные соглашения могут сильно влиять на себестоимость", — признает аналитик компании "Фридом Финанс" Георгий Ващенко. Но все же большинство арктических проектов, по оценкам эксперта, станут рентабельными при цене нефти около 115 долл. за баррель.

В то же время, какими бы туманными ни были перспективы окупаемости, российские компании не смогут заморозить уже начатые арктические проекты в ожидании роста нефтяных цен.

"Заморозка проектов, где основная часть затрат уже осуществлена, маловероятна (на континентальном шельфе Арктики это месторождение "Приразломное")", — говорит Базалева.

По словам эксперта, государство заинтересовано в освоении шельфа Арктики, "так как это огромные запасы и соответственно налоги в бюджет". "Но освоение Арктического шельфа требует большой технологической готовности, поэтому если сейчас все прекратить и ждать высоких цен, то может повториться опыт нулевых, когда в условиях высоких цен на нефть и при большом количестве выданных лицензий промышленное освоение началось только на одном месторождении — "Приразломное", — поясняет Базалева.

"Для российских нефтегазовых компаний наличие шельфовых проектов в портфолио — вопрос статуса. Кроме того, наличие столь крупных месторождений — это запасы углеводородов, которые находят отражение на балансах компаний. На это смотрят в том числе инвесторы по всему миру", — объясняет старший аналитик компании "Альпари" Роман Ткачук.

"Консервация во многих случаях невозможна. Оборудование, которое там стоит, негде больше использовать", — замечает Георгий Ващенко. Старший научный сотрудник Института экономики РАН Иван Капитонов обращает внимание, что часто консервация месторождения приводит к еще большим потерям, чем недополученная из-за низких цен прибыль.

"Убытки компаний на этих проектах покрываются за счет прочих проектов. Именно поэтому в РФ временно приостановлена выдача лицензий на разработку шельфа", — добавляет Капитонов. Крупнейшие российские нефтегазовые компании продолжат разрабатывать Арктический шельф, распределяя издержки внутри компании, соглашается Алексей Калачев.

Анастасия Башкатова

Российский бизнес задавлен высокими монопольными тарифами на ресурсы, энергию и транспорт. Чтобы оживить экономику России, бизнес-омбудсмен Борис Титов предлагает заморозить все монопольные тарифы на два года и полностью изменить систему тарифного регулирования в стране. Расчеты Столыпинского клуба и аппарата Титова показывают, что тарифы на газ, электроэнергию или водоснабжение завышены в России почти на треть. Государство фактически отказалось от контроля обоснований тарифов и доверило этот процесс самим монополиям, признают в Минэкономразвития.

Тарифы на услуги монополий растут гораздо быстрее, чем цены на продукцию обрабатывающей промышленности. Это тормозит развитие всей остальной экономики и вносит заметный вклад в инфляцию. На это обратил внимание бизнес-омбудсмен Борис Титов, выступая вчера на пресс-конференции в РИА Новости. "Тарифы влияют на бизнес, на его эффективность", — сообщает Титов, подчеркивая, что их влияние даже выше налогов. Кроме того, тарифы серьезно влияют на уровень инфляции в стране. Так, в отдельные годы до 40% роста инфляции приходилось на рост тарифов.

Вместе с тем, обращают внимание эксперты, все последние годы наблюдается динамика опережающего роста тарифов естественных монополий. "При этом этот опережающий рост, в свою очередь, оказывает крайне негативное влияние на конкурентоспособность конечных потребителей", — говорит замдиректора Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН Александр Широв, подчеркивая, что опережающий рост тарифов будет мешать восстановлению экономического роста.

В качестве примера эксперты приводят рост цен на тарифы естественных монополий за последние восемь лет. Так, средняя оптовая цена на газ в это время выросла в 3,7 раза, средний тариф на магистральный транспорт газа — в 3,5 раза, средняя конечная цена на электроэнергию — в 3 раза, а его сетевая составляющая (средний котловой тариф на передачу электроэнергии) — практически в 4 раза. В свою очередь, средние потребительские цены на товары и услуги и средние цены на промышленные товары увеличились за этот период лишь в 2,4 раза, продолжает директор Центра мониторинга и контроля за ценообразованием Алексей Малоземов.

Вызывает вопросы у экспертов и дифференциация тарифных ставок. К примеру, дифференциация стандартизированных тарифных ставок технологического присоединения к электрическим сетям по регионам России различается в 21 тыс. раз.

На завышенные тарифы монополий обращают внимание и в прокуратуре. "Сегодня нет такого региона, где бы не было завышенных тарифов. К примеру, только в прошлом году прокуратура Красноярского края вскрыла факты завышения тарифов на сумму свыше 1 млрд руб.", — сообщает прокурор управления по надзору за исполнением законодательства в сфере экономики Генпрокуратуры РФ Максим Урихин.

Манипуляция тарифами идет за счет включения в них так называемых "прочих расходов", которые не связаны напрямую с конкретными издержками монополий. По данным Малоземова, "прочие расходы" доходят сегодня до 80-90% конечного тарифа. "К примеру, в стоимости прокладки газовой трубы лишь 27% будут составлять расходы на прокладку собственно трубы и 70% — прочие расходы, не имеющие к этому отношения", — рассказывает он.

Кроме того, у естественных монополий фактически отсутствует мотивация на повышение эффективности. В частности, по расчетам Центра мониторинга ценообразования, только за счет сетевой составляющей тарифа на электрическую энергию можно снизить тарифную нагрузку на потребителей на 27,8%.

Вместе с тем монополии ориентированы на постоянный рост стоимости своих товаров (услуг), в результате идет наращивание инфляции и необоснованный рост цен, увеличение затрат несырьевого сектора экономики, обращают внимание в аппарате бизнес-омбудсмена. "В 2016-2019 годы ожидается увеличение финансирования нового строительства электрических сетей на 18% по сравнению с 2012-2015 годами. Это происходит на фоне стагнации электропотребления и снижения спроса на присоединение к сети", — следует из заявления Титова.

При этом реформирование тарифообразования могло бы играть не последнюю роль по выходу страны из кризиса, полагает Борис Титов. Задуманная Титовым тарифная революция стала важной частью программы "Стратегия роста" Столыпинского клуба. Меры по изменению тарифного регулирования столыпинцы предлагают разделить на два этапа: 2017-2019 годы и 2020-2025 годы. При этом первый этап подразумевает заморозку действующих тарифов инфраструктурных монополий и плату за технологическое присоединение на уровне 2017 года. Одно лишь это решение, по мысли столыпинцев, способно увеличить объем ВВП и доходы бюджета. Так, в 2017 году от заморозки тарифов прирост ВВП составил бы 217 млрд руб., а доходы бюджета увеличились бы на 77 млрд, следует из релиза Столыпинского клуба. К 2019 году прирост составил бы уже 228 млрд и 82 млрд руб. соответственно. А уже с 2019 года предполагается начать ограничение роста тарифов по формуле "ИПЦ минус фактор Х", где ИПЦ — это индекс потребительских цен, а фактор Х рассчитывается с учетом обоснованных затрат естественных монополий и потенциала к повышению их эффективности.

Помимо заморозки в рамках реформы столыпинцы выступают за передачу функции по установлению сетевых тарифов с регионального на федеральный уровень, предлагают перейти на принцип установления долгосрочных тарифов, а также оценить эффективность существующей практики ценообразования.  Кроме того, разработчики "Стратегии роста" намерены ликвидировать перекрестное субсидирование, чтобы выровнять тарифы для населения и промышленных потребителей. А также внедрить модель тарифообразования на услуги субъектов естественных монополий, по которой инвестиционная составляющая должна не вкладываться в тариф, а финансироваться по проектному принципу за счет коммерческого или госфинансирования.

Заметим, в правительстве, похоже, взгляды столыпинцев не поддерживают. В частности, в Минэкономразвития (МЭР) фактически высказались против заморозки тарифов. "Практика последних 20 лет показывает, что после того, как мы отпускаем тарифы, мы получаем куда более заметный рост", — обратил внимание директор департамента горегулирования тарифов МЭР Ярослав Мандрон. Что примечательно, причину опережающего роста тарифов в министерстве видят в потере контроля за монополиями. "Государство по факту утратило функции по мониторингу инфраструктурного сектора. Это было отдано на корпоративный уровень", — указывает Мандрон, полагая, что, просто заморозив тарифы, проблему не решить. "Государству нужно возвращать контроль за инфраструктурой", — резюмирует чиновник.

Ольга Соловьева

На Московской бирже 27 марта было продано более 1,1 млн привилегированных акций "Транснефти" (71% всех привилегированных акций) на сумму 169,7 млрд руб. (около $3 млрд по курсу ЦБ на 27 марта) по цене 153 701 руб. за акцию, следует из данных биржи. Таким пакетом как раз владеет, по данным "Транснефти", UCP Ильи Щербовича. UCP это опровергала. "Мы размер пакета не раскрываем. <...> Мы действительно очень крупный акционер "Транснефти", второй по размеру после Российской Федерации и самый крупный среди всех владельцев привилегированных акций", — говорил Щербович в августе 2016 г. в интервью "Ведомостям". При этом еще в конце 2015 г. "Транснефть" и UCP вели переговоры о продаже привилегированных акций. "Работа над этой сделкой велась, все условия и финальная документация были согласованы к концу января. Но пока эта сделка не состоялась", — говорил Щербович.

Росимуществу принадлежит 100% обыкновенных акций "Транснефти" (78,1% уставного капитала), привилегированные акции (21,9% уставного капитала) распределены среди миноритариев.

О том, что именно UCP продала свой пакет, рассказали контрагент "Транснефти" и топ-менеджер инвесткомпании, который знает это от одного из участников сделки. Представители "Транснефти" и UCP отказались от комментариев.

Летом 2016 г. РБК со ссылкой на документ под названием "Концептуальная договоренность", подписанный Щербовичем и президентом "Транснефти" Николаем Токаревым, сообщал, что в ноябре 2011 г. стороны договорились о скупке UCP акций монополии, с тем чтобы затем продать их самой "Транснефти". Соглашение подлинное, говорил представитель UCP, представитель "Транснефти" это опровергал. "Информация о том, что существует соглашение между UCP и "Транснефтью", уже была опубликована в СМИ, — говорил Щербович в интервью. — Я могу лишь подтвердить, что да, такое соглашение существует". Пакет акций UCP был оценен в $2,8-2,9 млрд, сообщал РБК. Эта сумма совпадает с ценой продажи на бирже в понедельник. 27 марта 71% акций стоил на бирже 207,3 млрд руб., т. е. дисконт составил 18%. Стоимость "Транснефти" завышена на бирже, поэтому даже дисконт к рыночной цене акций оправдан, считает портфельный управляющий GL Asset Management Сергей Вахрамеев.

Кто покупатель акций — не известно. "Если бы "Транснефть" выкупала UCP напрямую, то вряд ли это произошло бы через биржу. Акции могли выкупить, например, пенсионные фонды", — отмечает инвестбанкир. НПФ могут использовать не более 40% своего резерва на покупку ценных бумаг компаний и в структуре портфеля фонда должно быть не более 10% одного эмитента, говорит управляющий партнер юридической компании Art de Lex Дмитрий Магоня. Резервы НПФ "Транснефти" на конец 2016 г. — около 78 млрд руб. "Транснефть" может быть заинтересована в выкупе акций, с тем чтобы иметь больший контроль и прекратить судебные дела с миноритарием", — говорит Вахрамеев. На балансе "Транснефти" на конец года было 75 млрд руб. Отношение долга компании к EBITDA — 1,7.

В свою очередь, UCP нужны деньги. Компания покупает 24% индийского нефтеперерабатывающего предприятия Essar Oil. Компания получит 24%. Общая сумма сделки — $12,9 млрд. Сделка близка к закрытию, сказал в среду первый зампред ВТБ Юрий Соловьев. Средства для сделки от имени UCP были зарезервированы еще в конце 2016 г., говорит источник, знакомый с деталями сделки. "В сумме на порядок меньшей, так как консорциум Trafigura и UCP в значительной части финансирует банк ВТБ", — отмечает он.

Галина Старинская, Александра Терентьева, Анна Зиброва