По мнению Инспекции, Общество в нарушение п. 1 ст. 252, пп. 7 п. 2 ст. 265, пп. 2.1 п. 1 ст. 268, п. 2, 3 ст. 279 НК РФ неправомерно включило в состав внереализационных расходов убытки, полученные при уступке права требования задолженности новому кредитору, поскольку договоры цессии являются недействительными (мнимыми) сделками и направлены исключительно на получение необоснованной налоговой выгоды.
Поддерживая позицию Инспекции, суд указал, что Обществом не представлены документы и иные доказательства, свидетельствующие о намерениях Общества взыскать задолженность с должников. Кроме того, погашение задолженности должниками в полной сумме после заключения договоров уступки прав (цессии), свидетельствует о платежеспособности должника и о его возможности погасить задолженность перед Обществом. Учитывая полученные убытки в результате заключения Обществом договоров уступки прав требования (цессии), при возможности самостоятельно в полном объеме и в кратчайшие сроки взыскать задолженность с должников, действия Общества свидетельствуют об отсутствии в действиях последнего по сделкам уступки прав требования (цессии) экономической обоснованности.
Суд не признал относимым и допустимым доказательством по делу отчет об оценке рыночной стоимости права требования, поскольку сутью исследования, приведенного в отчете, являлось определение рыночной стоимости примененного дисконта, в то время как Инспекция не предъявляет претензий к размеру примененного дисконта и не заявляет о его чрезмерности. Доводы Инспекции сводятся к тому, что Общество могло самостоятельно получить 100% задолженности, то есть любой дисконт, примененный при заключении договоров цессии, при установленных обстоятельствах будет признан инспекцией неправомерным.
Неправомерно включение в составе внереализационных расходов суммы начисленной амортизации по объекту основных средств, первоначальная стоимость которого была увеличена на стоимость услуг, реальность которых не подтверждена.
В ходе выездной налоговой проверки установлено, что часть денежных средств, перечисленных по договору подряда, не была направлена на строительство тепломагистрали. Суд поддержал вывод Инспекции о неправомерном включении Обществом в налоговом периоде в состав расходов суммы начисленной амортизации по объекту основных средств, первоначальная стоимость которого была неправомерно увеличена на стоимость оборудования и транспортных услуг, реальность которых не подтверждена. Суд указал, что установление реального поставщика не может повлиять на выводы, изложенные в решении Инспекции, поскольку в рассматриваемом эпизоде не оспаривается наличие возведенного объекта основных средств, поскольку в рамках исполнения договора подряда привлекались и реальные поставщики, без этого тепломагистраль невозможно было бы построить.
Общество списало безнадежный долг контрагента в связи с невозможностью его взыскания в сумме меньшей, чем была указана в постановлении об окончании исполнительного производства. Инспекция отказала в признании данных расходов, поскольку Общество не представило постановление в ходе проверки, а письмо службы судебных приставов-исполнителей об окончании исполнительного производства не содержит указания на необходимые для этого основания. Кроме того, списание безнадежной задолженности в сумме, отличной от указанной в постановлении об окончании исполнительного производства, по мнению Инспекции, свидетельствует об отсутствии документального подтверждения оснований для списания долга в качестве безнадежного.
Признавая данное решение Инспекции незаконным, суд указал, что списание Обществом безнадежного долга в сумме меньшей, чем указана в постановлении об окончании исполнительного производства, не свидетельствует о наличии правонарушений со стороны последнего. А утверждение Инспекции о том, что письмо не содержит указание на основание окончания исполнительного производства, ошибочно, поскольку письмо в качестве данного основания содержит ссылку на норму закона "Об исполнительном производстве".
Суд согласился с правомерностью отражения Обществом в составе внереализационных расходов суммы убытка в виде сумм НДС, предъявленных ему контрагентом, в вычете которых было отказано по причине ненадлежащего документального оформления. Поскольку до учета в составе расходов данной суммы Общество обращалось в арбитражный суд именно с заявлением о возмещении убытков, возникших у него в связи с невозможностью реализации законного права на принятие к вычету сумм НДС и отказом контрагента внести необходимые исправления в счет-фактуру, суд отметил, что учтенная Обществом в расходах сумма — это неисполненное денежное обязательство, возникшее на основании вступившего в силу судебного акта, а не сумма НДС, обязательство по уплате/возмещению которого вытекает из публичных отношений и урегулированы НК РФ.
Общество признало во внереализационных доходах сумму списанной в 2010 году кредиторской задолженности в иностранной валюте по курсу ЦБ РФ на дату ее возникновения (в 2000 — 2003 годах). Суд согласился с выводом Инспекции, что Обществом в нарушение пункта 4, 8 статьи 271, пункта 18 статьи 250, подпункта 14 пункта 1 статьи 265 НК РФ неправомерно отнесена в состав внереализационных расходов кредиторская задолженность, возникшая от списания кредиторской задолженности по курсу на дату возникновения задолженности. Суд указал, что Общество занизило сумму данного дохода, поскольку в соответствии с п. 8 ст. 271 НК РФ доходы, выраженные в иностранной валюте, для целей налогообложения пересчитываются в рубли по курсу, установленному ЦБ РФ на дату признания соответствующего дохода. Использование данного подхода увеличивает сумму дохода в рублях в силу понижения курса рубля к доллару США за период с 2000 по 2010 годы.
Общество являлось застройщиком энергоблока по договору инвестирования, по которому энергоблок впоследствии передавался в собственность Инвестора. После строительства энергоблока до передачи его Инвестору Общество осуществляло его гарантийную эксплуатацию. В дальнейшем договор инвестирования был расторгнут с условием передачи энергоблока в собственность Общества. Инспекция сделала вывод, что налог на имущество Общество обязано исчислить с даты начала фактического использования энергоблока, а не с даты его передачи в собственность. Общество исходило из того, что в данной ситуации нет основания для учета энергоблока в качества основного средства с даты начала фактического использования, поскольку до даты расторжения инвестиционного договора у Общества имелось обязательство по передаче объекта в собственность инвестора.
Гарантийная же эксплуатация не направлена непосредственно на извлечение дохода. Суд не согласился с позицией Общества, оставив решение инспекции в силе, указав, что все условия признания энергоблока основным средством были соблюдены уже в момент начала фактической эксплуатации объекта. Объекты завершенного капитального строительства должны быть приняты на учет в качестве основных средств в том периоде, котором началось их использование.